Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Общение с актерами неожиданно решило мою судьбу
Из воспоминаний Якова Протазанова

В начале 1907 года я предпринял с образовательными целями поездку за границу — во Францию и Италию. Месяца через три мои скудные средства иссякли. Пришлось вернуться на родину раньше положенного срока и без гроша в кармане.

В поисках заработка я натолкнулся на чрезвычайно заманчивое предложение — стать переводчиком при кинооператоре вновь организованной кинофабрики «Глория». Фабрика была сугубо кустарной, а мой шеф, испанец Серрано, довольно дурно объяснявшийся по-французски, весьма плохо знал свое ремесло, хотя и возглавлял всю техническую сторону предприятия.

Находясь почти безотлучно при своем шефе, я довольно скоро постиг все таинства киноработы, хотя многие секреты производства Серрано, как, например, необходимость для съемки пятнадцати килограммов ртути (которые так долго пришлось собирать по всей Москве!), не поняты мною и по сей день.

Наш дебют — выпуск первых видовых картин «Живописные окрестности Москвы» — начался с широкой и пышной предварительной рекламы, а закончился не менее пышным скандалом.

Дело в том, что Серрано предоставили для съемок английский съемочный аппарат «Пресвич», в котором все расстояния были отмечены в английских футах. Серрано принял обозначения футов за привычные ему по французским аппаратам обозначения метров и принялся за работу. Ясно, что такой «прием» оказался не в ладах с фокусом: фильм был весьма туманен.

После ряда неудач «Глория» тихо скончалась, а я, как опытный специалист, был приглашен на кинофабрику Тимана и Рейнгардта. Тиман представлял в России крупную итальянскую фирму «Амброзио», по поручению и на средства которой он должен был приступить к съемкам фильмов на «русские сюжеты».

Здесь мне пришлось работать с оператором совершенно иного типа. Синьор Джиованни Витротти, приехавший к нам из Турина, был подлинным мастером своего дела и сумел увлечь своим энтузиазмом всех окружающих.

Во дворе громадного особняка на Пятницкой улице был воздвигнут съемочный павильон, состоявший из деревянного каркаса, на которой были натянуты в два параллельных слоя занавеси из белого и темно-синего коленкора. Манипулируя этими занавесами, создавали в поставленных внутри каркаса декорациях нужное освещение. Осветительная аппаратура заменялась солнышком.

Декорации (комплект: один зал, два кабинета, одна гостиная, одна тюрьма, три-четыре окна, камин) изготавливались декоратором Большого театра Ф. Н. Наврозовым и были сплошь рисованными. Колонны, пилястры, простенки окон — все это было нарисовано на том же холсте, на котором рисовалась и вся декорация.

Возможность объемных декораций или хотя бы деталей еще никому не приходила в голову. Вот эти-то времена и называются «зарей кинематографии».

В это время я работал уже переводчиком при Витротти, кассиром, реквизитором, помощником режиссера В. Н. Кривцова и заведующим актерской группой, состоявшей из восьми-двенадцати человек.

Общение с актерами неожиданно решило мою судьбу.

Однажды товарищи-актеры собрались в театральном ресторанчике на Петровке. Импровизированная пирушка неожиданно приняла характер самодельного концерта.

Мой большой друг актер В. Шатерников с большим чувством и выразительностью пропел и бисировал модную тогда русскую песню — «Песня каторжника». На сюжет этой песни был вскоре написан мой первый сценарий, который был куплен у меня за двадцать пять рублей — деньги, показавшиеся мне тогда немалыми!

По настоянию актеров мне же была поручена и постановка картины. Успех этой первой моей работы был неожиданно крупным. Картина «Песня каторжника» разошлась в количестве шестидесяти пяти экземпляров — цифра по тем временам громадная. Мое жалованье увеличилось сразу с восьмидесяти рублей в месяц до четырехсот — министерский оклад!..

С этого дня я начал работать в кино уже в качестве полноправного и авторитетного режиссера.

Вторая картина была поставлена мной тоже по собственному сценарию «Купленный муж». Эта картина, помимо нового успеха, принесла мне приглашение владельца фирмы «Амброзио» посетить его фабрику в Турине. Новое заграничное путешествие и первое знакомство с большим кинопроизводством дали мне целый ряд совершенно новых, иногда неожиданных впечатлений.

Почему-то особенно ярко запомнилось, что все актеры (а их было на фабрике двадцать восемь) обязаны были ежедневно являться на фабрику к определенному часу и, независимо от занятости в съемках, оставаться на фабрике до окончания работы на случай, если кто-нибудь понадобится. Запомнился также мой разговор с Амброзио об искусстве кинематографа. На мои горячие слова о возможностях киноискусства Амброзио самодовольно ответил: «Важно, чтобы кинокартина понравилась не какому-нибудь профессору, а моему шоферу...»

В Турине я пробыл около месяца и вернулся оттуда с пополненным запасом профессиональных знаний и горячим желанием работать. Жадность к работе была так велика, что самые краткие сроки производства казались мне длинными, работать хотелось больше и больше.

Именно за эту жадность к работе и за ярость, которую всегда вызывали во мне люди ленивые и инертные, французские кинематографисты, с которыми мне довелось вместе работать, в шутку прозвали меня «Jaques le Terrible».

Много картин было сделано в последующие годы у Тимана и позже у Ермольева. ‹…›

За плечами сегодня тридцать восемь лет работы в кино. Я снял более сотни картин. Голова моя поседела. Все чаще стала являться незнакомая прежде гостья — усталость. Но все так же (нет, пожалуй, больше, чем прежде) хочется работать, хочется снимать картины, хочется передать молодежи все, что удалось увидеть и понять за долгие годы работы в любимом кино.

Протазанов Я. [Из воспоминаний] // Как я стал режиссером. Сборник. М.: Госкиноиздат, 1946.

 

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera