Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
«Серебрение» шедевров Золотого века
Экранизации Пушкина и Толстого в творчестве Протазанова 1910-х годов

Этот, как его еще называли, «человек от мастерства», как все кинематографисты первого поколения, не получил специального образования, обучение в практике постановочной работы, самообразование в академии старших искусств, литературы и театра прежде всего.

Протазанов определял два главных эстетических источника своего кинематографического «я» — русский реалистический театр, любимый Московский художественный и французские фильмы, снятые с участием актеров Комеди Франсэз. Духовным истоком было православие. Он был первым отечественным режиссером, лучшие фильмы которого обращены к миру православия.

‹…› В его послужном списке вся палитра кинорепертуара десятых годов: экранизации, инсценировки песен и романсов, уголовные, мистические, любовные драмы, фарсы, балетные номера. ‹…›

Особое место среди снятых Протазановым экранизаций русской классики, заняли фильмы по произведениям Л. Н. Толстого — «Первый винокур» (1911), «Дьявол» (1914), «Война и мир» (1915), «Семейное счастье» (1916), «Отец Сергий» (1918). Им неслучайно выбраны посмертно опубликованные «Дьявол» и «Отец Сергий», и ранний, самим автором нелюбимый роман «Семейное счастье», связанные единой проблематикой поиска смысла жизни и символа Веры, святости, греха, искупления. ‹…›

Пушкин, как и Толстой, — из самых любимых, спутники всей человеческой и творческой жизни Протазанова. Он мог наизусть читать целые главы пушкинской прозы, а разборы прочитанного напоминали то фильм без пленки, то театр одного актера.

Сценарий фильма [«Пиковая дама»] делался по либретто, написанному для П. И. Чайковского, когда он задумал оперу «Пиковая дама». Эта музыка сопровождала съемки, наполняя своими романтическими и экспрессивными мелодиями актерское исполнение. Протазанову очень нравилась новая редакция оперы в Большом театре: тенор Дамаев — Германн в гриме «под Наполеона», С. В. Рахманинов, стоявший за дирижерским пультом, — все подчеркивало романтический пафос, лиризм, страстность произведения Пушкина-Чайковского. В пластическом решении фильма угадывается влияние цикла иллюстраций к «Пиковой даме» Александра Бенуа.

Это «серебрение» одного из шедевров Золотого века довершил исполнитель роли Германна Иван Мозжухин, собравший в пушкинском герое весь букет страстей своего времени: жажду самоутверждения и власти над людьми, дьявольскую гордыню, презрение к обыденной жизни и ее нравственным нормам, безумие.

В конструкции фильма Протазанов использовал различные типы монтажа: последовательный, параллельный, ритмический, ‹…› по движению актера.

Полна пластической выразительности сцена прохода Германна по анфиладе комнат дома графини. У Мозжухина, уходящего вглубь кадра, «играли» напряженная спина, вкрадчивая скользящая походка. Наблюдающий за Германном зритель двигался за ним, вместе с камерой, которую оператор Славинский водрузил на велосипед, чтобы сделать съемку с движения. Использование камеры, снятой со штатива, раскрепощенной. ‹…› Выразительная ракурсная съемка, когда героиня, стоя у окна в комнате на втором этаже, видит стоящего внизу, на улице героя. ‹…› «Пиковая дама» — фильм многих открытий, направленных на исследование внутренней, душевной жизни главного героя, подлинного персонажа Серебряного века.

В октябре 1913 года в Московском художественном театре была поставлена инсценировка романа Ф. М. Достоевского «Бесы» (под названием «Николай Ставрогин»). Спектакль возбудил не только эстетические, но и политические эмоции. М. Горький выступил с гневными обличительными статьями «о карамазовщине» — упадочных, антиреволюционных настроениях на сцене демократического, прогрессивного, любимого им театра. Среди восторженных, благодарных зрителей был один, приходивший на спектакль снова и снова, решивший перенести инсценировку на экран. Это был Протазанов.

Почти два года ушло на длительную подготовку и постановку фильма на основе мхатовской инсценировки романа, принадлежавшей В. И. Немировичу-Данченко. Режиссер долго искал исполнителя на роль Ставрогина, который должен был вступить в заочное соревнование с самим В. И. Качаловым, игравшим эту роль в Художественном театре. Судьба подарила Протазанову такого актера, когда весной 1915 года произошла, на первый взгляд, почти случайная, а по существу судьбоносная встреча режиссера и актера Ивана Мозжухина. Первый актер фирмы Ханжонкова, проработав там пять лет, уходит к Ермольеву и здесь именно с Протазановым начинает свою вторую актерскую жизнь.

«Николай Ставрогин» открыл знаменитую «мозжухинскую серию» фильмов режиссера, которые были бы совсем иными, а может быть, и вовсе не были бы без этого исполнителя. Ставрогин и Германн, Кожухов и Касатский — не просто главные герои их лучших совместных фильмов, они — центр эстетического мира, построенного по закону центростремительной актерской режиссуры Протазанова.

Все сюжетные нити фильма были крепко стянуты в один центр — к образу Ставрогина. Романное богатство человеческих типов, насыщенность событийного ряда были принесены в жертву всестороннему описанию одной судьбы, глубине разработки одного характера, пристальному наблюдению за жизнью одной души. Так рождался новый тип фильма — монодрама. К сожалению, не сохранилась эта первая экранизация нравственно-философской прозы Ф. М. Достоевского. Киноиллюстраций к ней до этого было и будет еще предостаточно.

Эти роли Мозжухин играл нервно, остро, экзальтированно, на повышенных тонах, не боясь подчеркнутого грима, обведенных темным тоном глаз. Невозможно предположить, что Протазанов, ценитель и знаток реалистической мхатовской игры, не мог удержать актера в ее стилистике. Так он олицетворял и обличал страсти как демоническое греховное состояние душ персонажей своих фильмов, а может быть, и собственной...

Своеобразным приложением к этому циклу стала драма в двух сериях «Сатана ликующий» (1917). Творческий дуэт режиссера Протазанова и актера Мозжухина (в ролях отца и сына) в этот раз испытывается не высокой литературной основой русской классики, а крепко, профессионально сделанным сценарием на модную сатанинскую тему. В центре — служитель протестантской церкви пастор Тальнокс (первая серия) и его сын Сандро, во грехе рожденный сестрой покойной жены пастора (вторая серия).

Тема добра и зла, греха и добродетели, борьбы духа и плоти, эгоизма и способности к искупительной жертве решена в ибсеновском духе. Суровая северная природа, скандинавская архитектура, чужой быт подчеркивают его. ‹…› Проповедь аскетизма, отказа от жизни во всей ее полноте ведут к грехопадению, нравственной катастрофе, разрушению личности. ‹…› И вся ответственность при этом ложится на человека, и корень зла в нем, а не во внешних темных силах.

«Я очень увлекся произведением Толстого. Постановка картины „Отец Сергий“ для меня необходима» — Яков Протазанов. Из беседы. 1917 год.

Странную картину являло рабочее совещание в роскошном кабинете у главы фирмы И. Н. Ермольева. За столом — хозяин, «как денди лондонский одет». У окна, в солдатской шинели, исхудавший после жизни в казармах и болезни — Протазанов, больше похожий на странника, чем на ведущего режиссера крупного кинопредприятия. Разговор о постановке «Отца Сергия». Уходя, режиссер передает ассистенту две увесистые тетради — литературный сценарий, написанный Александром Волковым, и им самим подготовленный режиссерский. ‹…›

Драматургия фильма была выстроена из крупных самостоятельных эпизодов и развивалась как монодрама по принципу концентрического круга, все более и более сужающегося вокруг одного, главного героя, проживающего четыре жизни.

Князь Степан Касатский — красавец-кирасир, вращается в широком круге лживой, порочной светской и придворной жизни. Став монахом отцом Сергием, он оказывается в строго ограниченном пространстве монастырской жизни. Затем он добровольно заточает себя в Тамбовской пустыне, став схимником. И, наконец, простым странником, без имени, начинает путь смирения и истинной веры. В финале — новая фаза его существования: бродягу-кандальника гонят по этапу в Сибирь. ‹…› Мастер грима Алексей Шаргалин «сделал» несколько лиц герою, создав три возрастных грима.

В каждом круге жизни героя искушают смертные грехи: идолопоклонничество, гордыня, жажда мщения, вожделение, отчаяние, безверие. И он пытается уйти от них, от себя, а вовсе не от «несправедливости общества», как утверждали советские киноведы. При этом одни попрекали Протазанова недостаточной мерой социальной и клерикальной критики, другие — тем, что он стал показывать «всамделишную церковь».

Протазанов читал и экранизировал повесть Толстого как текст духовного содержания во плоти реалистической прозы, с ее психологической правдой, исторической достоверностью, бытовыми подробностями. ‹…›

Режиссер привлек к работе двух художников-постановщиков, чтобы одновременно использовать склонность Александра Лошакова к реалистической, даже натуралистической декоративности, и Владимира Баллюзека — к декоративности условной, импрессионистической. ‹…›

Фильм был завершен и вышел на экраны в мае 1918 года. Для одних он стал прощанием с уходящей Россией, и они встречали приезд императора в кадетский корпус аплодисментами, а сцену бала — вздохами сожаления. Другие принимали фильм как обличительный документ того миропорядка, с которым расставались без сожаления. ‹…›

Лучшие фильмы Якова Протазанова, снятые в 1915–1918 годах, отразили духовный и нравственный кризис России в катастрофическую эпоху Мировой войны и революции. Однако по натуре, по характеру дарования он был не только аналитиком, критиком, ниспровергателем ложных истин, греховной жизни, но и защитником, проповедником истинных православных ценностей, норм традиционной русской жизни. И в этом плане творчество его было утверждающим и охранительным. ‹…›

Гращенкова И. Кино Серебряного века. М.: Изд. А. А. Можаев, 2005.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera