Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Был у нас такой режиссер, Яков Александрович Протазанов. И был он человек очень мудрый. Не знаю, сидел ли он с карандашом в руке и вычислял периоды, но то, что он замечательно, «шкурой» чувствовал тенденции времени и чувствовал, когда можно высказываться, а когда нужно сидеть и «помалкивать в тряпочку», — это факт. И когда наступали «минус-точки», он делал нормальное кино, «как у всех», зарабатывая на жизнь и поддерживая профессиональную форму. Например, 1917 год — такое время, что деваться некуда. И он снимает абсолютно спокойно «Сатану ликующего»; снимает, не вкладывая и десятой доли своей души, но при этом упражняет прогрессивный стиль скандинавского кино, делает очень изящную стилизацию. Другой вариант: фильм «Семиклассники», который он делает в 1938-м, — типичная агитпроповская модель «осознал и влился». И эту фабулу Протазанов реализует в полноги, не прикладывая никаких душевных усилий. Говорят, на съемках командовал так: «Этим самым... пионерам повяжите эти, как их там, красные тряпочки».
Но когда он чувствует живое время, когда он имеет возможность высказаться в полную силу как режиссер, как мастер, как человек — вот тут он уже, получая возможность бить, бьет наотмашь. И появляются такие шедевры, как «Сорок первый» (который — при всем почтении к фильму Чухрая — неизмеримо сильнее, потому что мудрее), или его итоговый фильм 1943 года, завещание его — «Насреддин в Бухаре». Это потрясающий гимн свободе и свободному человеку. Он даже умудряется в фильме устами героя выкрикнуть — и даже три раза подряд: «Свободу осужденным!»
Вот такой Яков Александрович Протазанов. Мне кажется, это очень мудрый пример для всех, кто захочет иметь дело с хитрой материей под названием кинематограф.
Киреева М. Активность социальная или солнечная? Принципы периодизации советского кино // Полит.ру