Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Протазанов был художником большой и разносторонней культуры. Никогда не пребывал он в бездумной праздности, постоянно читал, изучал творчество того или иного писателя, ту или иную эпоху, философскую или политическую проблему. У него была поразительная память: с одного раза безошибочно повторял он наизусть впервые услышанные стихи. Яков Александрович прекрасно знал русскую литературу, в особенности Пушкина. И эта любовь к прекрасному сказывалась во всех постановках.
Он любил и понимал форму классического стиха, классической прозы и потому так настойчиво и требовательно добивался совершенной формы и в сценариях и в лентах.
Часто говорят, что Протазанову удавались его фильмы потому, что он знал зрителя. Это верно, но верно не до конца. Он и знал, и любил, и уважал зрителя. Поэтому он стремился давать фильмы содержательные и непременно облеченные в интересную форму.
Яростный враг скуки, зевков в буквальном и переносном смысле, он не допускал на экране информационных эпизодов, может быть, необходимых для передачи смысла, но, увы, ничего не говорящих сердцу.
Прежде чем остановиться на решении сцены, он перебирал сам и заставлял вас перебирать десятки решений. Хорошее отбрасывалось в поисках лучшего, да и это лучшее никогда не признавалось совершенным. И, смотря уже готовый фильм, он обычно говорил:
— А вот здесь мы с вами поленились... Можно было бы сделать вот так... А это мазня, лапша! («Лапшой» он называл всякую неточность, недосказанность — будь это игра актера, работа оператора, эпизод сценария или ленты.)
С ним было и легко и трудно работать. Легко — потому, что это был неисчерпаемый источник вдохновения, фантазии, выдумки, подлинный кладезь кинематографической премудрости. Трудно — потому, что он был беспощаден к малейшему проявлению того, что можно назвать «и так сойдет!».
Нет, не сойдет! И не сходило случайное, первое попавшееся «под руку» определение, эпитет, слово — не только в титре или диалоге, но также в описательной части сценария — в ремарках.
— Читайте чеховские ремарки. Читайте ремарки Островского, Пушкина. Это такая же литература, как и вся пьеса.
Постановки Якова Александровича выдержаны в смысле стиля. Он стремился проникнуть в дух эпохи, передать ее верно, красочно. И он любил работать с художниками и операторами, которые так же требовательно относятся к себе, к своему искусству. Отсюда его многолетняя творческая дружба с В. Е. Егоровым и С. В. Козловским, с Л. П. Форестье, П. В. Ермоловым, А. В. Шеленковым, М. П. Магидсоном.
В качестве ассистентов работали с Яковом Александровичем Ю. Я. Райзман, А. А. Роу и другие начинающие в ту пору кинематографисты. Они прошли у Протазанова подлинный университет киномастерства. Знание и опыт, полученные в протазановских фильмах, были той благодатной и плодоносной почвой, которая питала и питает живительными соками их и теперь, когда они стали крупными самостоятельными постановщиками.
По заслугам образцовым считается протазановский монтаж. В его фильмах зритель не чувствует перехода из эпизода в эпизод, из куска в кусок. В них нет длиннот, как нет и раздражающей дробности, и в то же время они всегда динамичны и эмоциональны. Простота и ясность, абсолютное чувство кинематографического времени и зрительного восприятия — вот отличительные черты всех его фильмов.
Леонидов О. Яков Александрович Протазанов // Яков Протазанов. Сборник статей и материалов о творческом пути режиссера. М.: Искусство, 1957.