Сценарий фильма написал В. Валуцкий, ставший вскоре постоянным автором Масленникова, по циклу школьных рассказов И. Зверева.
Действие фильма происходило весной 1969 года. «Не слишком ли похожа она на идиллию?» — беспокоилась критик Т Хлоплянкина1. И вправду похожа… А главная идиллия царила в школе, где происходило действие фильма. Дети все чистенькие, нарядные, здоровые, а главное — с «духовностью» у них порядок: исполняют отрывок из Шестой симфонии Гайдна, цитируют Есенина, сами пишут стихи. Художник Тютькин (по классному журналу — Орлов) превосходно рисует... «Я им о механической работе по программе, — жалуется учительница Адочка, — а они меня уже про ядерную физику спрашивают». Правда, есть в школе и педагог-догматик, пожилая Людмила Петровна, но она Адочке ничуть не мешает и даже пробует, без особого успеха, перенять у нее прогрессивные методы преподавания. Вроде и вправду все проблемы школьного фильма шестидесятых годов благополучно разрешены. Ребята не скучают, как в фильме «Друг мой Колька». Их время плотно утрамбовано. А как просто и легко разрешаются трудные проблемы фильма «А если это любовь?». «Представьте себе, Гаврикова самовольно пересела на парту к Фонареву», — тревожится старенькая Людмила Петровна. А Адочке все нипочем: «Решайте сами, кому с кем сидеть».
Но «беспроблемность» фильма была определенно заявленным авторским приемом. Сценарист и режиссер предложили зрителю условно считать все старые проблемы уже решенными, чтобы указать на наличие проблем новых. Второго апреля они задумались о проблемах третьего апреля.
Сегодня интересно, как представляли себе авторы фильма свои завтрашние заботы. По большинству пунктов они не ошиблись. Вот попробовали в 6-б классе со счетно-вычислительной машиной решить вопрос, кому с кем сидеть. Не вышло. И в самом деле, не оправдались наши надежды разобраться в сложности личного порядка с помощью электроники. Осталась вечная проблема реалистического искусства, «художник Тютькин» рисует все как есть и получает в награду одни оплеухи. Весенний Ленинград фильма очень привлекателен, но ведь увиден он с ходу, с бегу, с лёту через окно автобуса, в котором ребят везут на очередную экскурсию, с мотоцикла физика Славы, на котором носится по городу Адочка. В скольких фильмах семидесятых годов зазвучит призыв: «Давайте задержимся на минутку! Задумаемся! Поглядим окрест».
Количество и острота проблем движутся по нарастающей. Самая главная и самая острая обозначается лишь к концу фильма. Ее можно было бы назвать проблемой размытости несомненных, казалось бы, нравственных ценностей (когда, в какой именно момент добро оборачивается злом?), особенно в сознании несформировавшихся юных душ, еще лишенных твердых ориентиров разума и доброты. Вот решили ребята 6-б второго апреля говорить одну только правду. И что получилось? Сами все переругались. Ни за что обидели старенькую учительницу. Герои школьного фильма начала шестидесятых годов несомненно довольствовались бы одной только правдой. Обозначенная проблема начала заявлять о себе уже в шестидесятые годы, но ее еще предстояло вывести из условной идилличной школы «Третьего апреля» в реальную действительность. Это произойдет только в восьмидесятых. Какое прекрасное чувство коллективизм! А как легко превращается в групповой эгоизм, в необузданную жестокость толпы (смотри «Чучело») Как возвышенна безоглядная, преданная любовь! А оборачивается опять же жестокой безответственностью (смотрите «Милый, дорогой, любимый, единственный…» А какое чудовищное воплощение приобретает ненависть к социальному злу у юного Плюмбума!
Так шагом вперед или назад было «Завтра, третьего апреля» в творчестве И. Масленникова? (Надо, конечно, учитывать жанровые различия его фильмов — первый был реалистической зарисовкой характера, второй — притчей, «параболой»); Но если «Личная жизнь Кузяева Валентина» воспринималась под знаком фильма остропроблемного, то «Третьего апреля» — скорее приятного. Значит — назад? Но ведь проблемы, поднятые в этом «идилличном» фильме, были и новы, и остры. К тому же «Завтра, третьего апреля» был весьма важен для режиссерского самоопределения И. Масленникова, для становления его почерка. «В наблюдениях своих, в деталях, в подробностях школьного быта фильм гораздо умнее и интереснее, чем те педагогические ориентиры, к которым нас обращает финал. Оттого так и тянет без конца пересказывать эту картину», — заметила Т. Хлоплянкина. Г. Кремлев писал о постановщиках «Личной жизни Кузяева Валентина»: «Словно мудрые химики-технологи, они приготовили такой насыщенный раствор сатиры и юмора, что погрузи в него не только несущие конструктивные части, сюжетные узлы и связки, но и любую мелочишку, она обрастает сверкающими кристаллами».
Внимание к деталям повседневного существования, умение превращать «мелочишки» в «кристаллы» стало обозначаться как своеобразная черта режиссуры Масленникова. Как это ни странно, о потребности во внимательной к подробностям, «медленной» режиссуры И. Масленников сумел заявить в таком насыщенном действием и «быстром» фильме, как «Завтра, третьего апреля».
О чем еще заявил Масленников в двух своих первых фильмах? Например, о том, что он не принадлежит к режиссерам сурового стиля. Не каждый, особенно в юном возрасте, в состоянии усвоить правду в ее истинном, неприглашенном обличье. Первые уроки правды и справедливости легче доходят в волнующе ярких формах массового зрелища, в фильмах, где царят оптимизм и романтика, где герои безудержно смелы и ослепительно красивы. Не застрять бы только на этом уровне…
Кузнецова В. Игорь Масленников // Фильмы. Судьбы. Голоса. Ленинградский экран: Сб. материалов. Л.: Искусство, 1990.