Вуфку [Всеукраинское фото-кино управление] превратило в фильму «жизнь, творчество и эпоху» Тараса Шевченко. Этой ответственной и важной для украинского кинопроизводства постановки предшествовала длительная и серьезная подготовка. ‹...› Фильма о Тарасе Шевченко получалась громадной.
Самое задание дать сразу и жизнь, и творчество и эпоху великого поэта Украины оказалось, однако, почти непосильным при неустановленности у нас общих методов построения биографической картины. Лишенные методологической поддержки авторы сценария «Тарас Шевченко» разрешили свою задачу элементарно просто. Не желая ограничивать себя ни во времени, ни в пространстве, не делая никакого отбора в материале, сценаристы взяли биографическую канву жизни поэта, собрание его поэтических произведений, исторические пособия, характеризующие эпоху, и построили ход действия таким образом, что перед зрителем прошла оживленная хронология трудов и дней поэта с многочисленными отступлениями то в сторону инсценировок отдельных стихотворений Шевченко, то в область эпизодов, характеризующих крепостную деревню, помещичий быт, дворовый уклад или николаевскую солдатчину.
В согласии с таким летописным подходом и режиссерская часть, руководимая Чардыниным, поставила себе также целью дать иллюзию воскрешенной жизни.
Хронологический масштаб картины — от колыбели до могилы — потребовал для исполнения главной роли самого Шевченко четырех исполнителей. Младенца в люльке сменил маленький Тарас, потом Taрас стал юношей, и, наконец, всю остальную жизнь Шевченко — от молодости до старости — сыграл артист театра «Березиль» А. Бучма. Коренастый, плечистый, с улыбкой нежной и застенчивой, с мерцанием больших широко открытых глаз Бучма лирически и волнующе воплотил облик поэта.
Прекрасное наполнение Бучмы, огромный культурный труд, вложенный в ленту не сделали все же вуфковскую картину эмоциональной и зажигающей. Смотря, как бежали на экране «верстовые столбы» дат из биографии Шевченко, вы получали ряд сведений из жизни поэта, но не впечатление о роста внутреннего образа Шевченко. Его поэтический дар, его социальная мысль, его революционность, все это оставалось для зрителя, заранее неподготовленного, малопонятным. Во всем этом не было ни психологических, ни социальных корней. В этом смысле зритель получал от картины лишь самые общие и приблизительные ответы. Чтобы уточнить их, ему придется обратиться к «Кобзарю» и дневникам Шевченко.
А между тем кино, конечно, имело возможность создать ленту не только похожую ни цепь фактов, но и раскрывающую значение и смысл дела и личности поэта-революционера.
Все это не умаляет, разумеется, значения украинской ленты, как источника наглядного изображения того, как жил и страдал великий поэт. Однако, для того, чтобы и в этом отношении было все благополучно, чтобы картина смотрелась без утомления, нужно сократить размеры ленты, вырезав часть вставных эпизодов, замедляющих развитие действия. Нужно затем пересмотреть и вопрос с надписями. Те стихи, которые столь часто цитируются на экране, надо для русского зрителя перевести, иначе они останутся непонятыми.
Волков Н. Тарас Шевченко // Известия. 1926. 28 августа.