ВУФКУ затратило на картину громадные средства, организовало несколько экспедиций, задумало громадную двухсерийную картину.
Многое из замысла удалось: удались и затраты, и экспедиции, и две серии. Немного не вышла только картина.
Поставлена она так, что поневоле напоминает былые «Ханжонковские» шедевры.
Нудный монтаж, достаточное отсутствие вкуса, плохой сценарий—трудно сказать, кто главный виновник неудачи.
Многие ухищения режиссера, вызывают только смех: например, зеленый, змей являющийся дьячку.
Таких бутафорских наивных драконов не увидишь даже на уездной клубной сцене.
Много батальных сцен, но они однообразны и добровольно в фильму вкомпановываться не желают.
Их подшили белыми нитками надписей.
Когда сценаристу не удается связать сюжет, он начинает пользоваться «воспоминанием».
Беспомощный прием.
Ко всему этому сценарист пытался сделать еще и Тараса Шевченко не много ходульным.
Он без недостатков.
В картине Шевченко чуть ли не бродячий агитатор общества трезвости, что далеко от истины. Это не нужно. Шевченко дорог, как живой человек, не лишенный слабости, исключительно лиричный; глубоко несчастный, близкий и понятный.
Так как сценарий не мог справиться с материалом, он оставил одного Шевченку, а все остальное только на время «приносилось на сцену». Все остальное не жило.
Шевченку играет Бучма. Играет исключительно хорошо.
Ему не дали играть с людьми.
Ему не дано было обыгрывать вещи.
И Бучма играл один, обыгрывал пустой экран, прятал ходульность сценарного Щевченко, сделал поэта живым, бесконечно простым и одиноким, родным и близким.
И из-за Бучмы фильму можно смотреть.
Он от сегодняшнего кино.
Всему остальному двадцать лет.
Тарас Шевченко // Советское кино. 1927. № 5-6.