Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Прежде Александр Володин никогда не писал сценарии. Может быть, поэтому «Звонят, откройте дверь» получился у него необычайно квалифицированным и тонким произведением. Настолько тонким, что люди, читавшие этот сценарий, попросту его не понимали — так, некий этюд на жизненные темы. Даже Михаил Ильич Ромм, который, хотя и относился ко мне с недоверием (особенно после второй картины) — но, как и всех своих учеников опекавший меня и после окончания института, — так вот, Ромм, прочитав сценарий «Звонят, откройте дверь» и узнав, что я хочу снимать по нему фильм, принялся горячо меня отговаривать. «Что с того, что ты с Салтыковым сделал хорошую крепкую картину на школьном материале — в одиночку ты можешь опять не справиться. Знаю я эти сценарии, они замешаны на жидкой основе, найди себе что-нибудь более основательное, на чем можно было бы укрепиться. А с этим — погибнешь». Потом, когда картина была готова, я в отчаянии показал ее Михаилу Ильичу, считая, что на этот раз меня постигла уже непоправимая неудача. Ромм же высказался очень положительно, и в тот же день пройдясь по всем коридорам «Мосфильма», аккуратно открывая двери во все комнаты, он с большим удовольствием сообщал работникам студии: «Вы знаете, мой ученик Митта сделал очень хорошую картину». Я мгновенно прославился, меня везде поздравляли, похлопывали по плечу. Я ничего не понимал — ведь фильм смотрел один Ромм, я его больше никому не показывал, это была традиция — первому показывать картину Учителю. Оказывается, он тоже соблюдал традицию: стоило кому-нибудь из его учеников добиться успеха, он считал своим долгом тотчас же всех вокруг об этом оповестить.
Думаю, этот фильм получился в основном за счет моего очень большого режиссерского самоограничения, полной подчиненности драматургии. Я очень тщательно выбирал детей на роли и мучительно с ними работал, я скрупулезно в каждом кадре поддерживал особый климат, настроение, старался сохранять максимальное жизнеподобие среды. Но это не было полностью режиссурой в моем понимании: во время съемок я постоянно думал о сценарии, перевоплощаясь в его автора, пытаясь проникнуть в мир Володина. Удача возникала там, где володинский мир соприкасался с моим.
Митта А. [«Звонят, откройте дверь»] // Кагарлицкая А. Александр Митта. М.: Всесоюзное бюро пропаганды киноискусства, 1988.