Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Людское стадо
Темные страсти и бесовство «Крестьян»

‹…› Тем не менее, в итоге Эрмлер снимет своих «Крестьян» (1935), что называется, в полную силу. В предписанном свыше сюжете про козни недобитого кулака он увидит свою «антитему»: трагедию распадения живой людской общности на враждующие единички (каждая из которых, в свою очередь, утратила — или, скорее, так и не обрела — душевную целостность).

Вот в этом-то, по Эрмлеру, и состоит подлинная вина «скрытого кулака» Герасима Платоновича: тот не просто не пытается преодолеть свою, пусть навязанную обстоятельствами, раздвоенность; напротив, он наслаждается ею, холит ее и лелеет и, если угодно, инфицирует ею окружающих, наполняя и без того недалекие их души темными страстями и бесовством.

«Бесовство» здесь — термин отнюдь не случайный. Известно, что знаменитый роман Достоевского был настольной книгой Эрмлера во время работы над сценарием следующей его ленты. Однако, судя по всему, уже и здесь не обошлось без «Бесов», а точнее, без евангельской притчи, служащей им эпиграфом. Потому как «вредительство» кулака-животновода Герасима Платоновича весьма специфично: он без меры, нарочно, плодит в колхозе свиней, а те сжирают сначала все припасы, а затем и души своих оскотинившихся и передравшихся хозяев.

Однако в еще большей степени эпиграфом к «Крестьянам» следует считать даже не «Бесов» с притчей, а к ним же восходящий эпизод из эйзенштейновской «Генеральной линии»; тот самый, где мучения свиного стада на бойне сопровождает игривая свинка-статуэтка. (Кстати, Эйзенштейн не просто был близким другом Эрмлера; сохранились хроникальные кадры, запечатлевшие обоих режиссеров на съемках именно что «Крестьян»). Вот и людское стадо из «Крестьян» точно так же двоится у Эрмлера на дурную плоть (настойчиво рифмуемую автором с собственно свиньями) и бесконечные свои фотографии, портреты, барельефы… даже мультипликат — столь же плоский, сколь и породившие его мечты колхозницы.

Ужас положения эрмлеровских крестьян в том-то и состоит, что герой, по долгу сюжета отвечающий за их полноту — начальник политотдела, — ничего, кроме этих вот социальных масок, в них видеть не хочет; занимаясь, по сути, тем же неправедным двоением живых душ, что и его оппонент — «бесовод». Зачастую буквально: как в многозначительной сцене группового фотографирования своих подопечных. (Следующая за ней языческая оргия поедания пельменей заставляет вспомнить известное суеверие про то, что фотосъемка вытягивает из человека душу.) Закосневший в своем язычестве мир, рядящийся в одежды мнимого, государственного христианства… непредвзятому зрителю уже и тогда было ясно, что с эрмлеровскими «Крестьянами» все отнюдь не так просто. (Неслучайно, скажем, Георгий Адамович в своей парижской рецензии напишет: «Фильм производит странное впечатление… Это сплошной ужас, звериная, злобная жизнь, звериная вражда».)

Киреева М. Фридрих Эрмлер. Плен истории // Культпросвет.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera