ВУФКУ любит всяческие многометражные боевики, помпезные ленты, громоздкие, дорого стоящие картины. Для этого оно устремляется то на Запад, рисуя «Борьбу гигантов», то углубляясь в прошлое Украины и инсценируя поэму о Тарасе Трясило.
К сожалению, и европейская современность, и украинская история в преломлении вуфковских режиссеров приобретает какую-то внешнюю и притом дешевую театральщину.
В «Тарасе Трясило» эта театральщина выражается не только во внешней обстановке картины, но и в той прямолинейности, с какой разработано столкновение «голытьбы» и панства. XVII век (его начало), Запорожская Сечь, татарский набег, — все это сделано так, как будто перед объективом развертывается нарядная опера, а не воспроизводится эпоха, внешне суровая и неприглядная. Сам вождь голытьбы батрак Тарас Трясило все время освещается бенгальским огнем личного удальства. В картине очень много скачут, скачут лихие казаки, и татарские наездники, польские «лыцари».
Запорожская Сечь дана благодушно, без всякого заострения жестоких нравов этой своеобразной республики. Конфликт панства и крестьян показан весьма примитивно, нет никакой широкой социальной перспективы. Не обходится и дело без традиционного купания девушек и последующего изнасилования одной их них сыном магната.
Есть дурное ухарство: картина со смаком сообщает, как запорожские предводители голытьбы, наевшись в еврейской корчме, с удовольствием говорят о том, что они за это ничего не заплатили. Если это — бытовой штрих, то он вряд ли выбран удачно.
Какого-либо просветительного значения «Тарас Трясило», конечно, не имеет. Это — чисто внешняя драма, которая будет доставлять удовольствие любителям кинематографических оперных постановок, всевозможных погонь и сражений. Такие картины можно делать и на Западе — советского в них в смысле разработки и подачи материала очень и очень мало.
Н. В. Тарас Трясило // Труд (М.). 1927. 28 октября.