Но вот пьеса «Друг мой, Колька!» была экранизирована. Произошло это так. Выпускники ВГИКа А. Митта и А. Салтыков должны были снимать свою дипломную работу в Ленинграде. Там у них что-то не сладилось, и они вернулись в Москву. Пришли ко мне: «Давай свою пьесу!» Они ее знали раньше.
Фильм, конечно же, отличался от спектакля. И не только своей кинематографической спецификой, не только новизной режиссерских трактовок, но и, к сожалению, сюжетом. В последнем виноват я.
В театре я не знал сложностей с прохождением пьесы. Отношение к автору в то время было вот каким. Написав несколько сцен будущей пьесы, я показал их в литчасти театра. Литчасть в свою очередь показала написанное директору ЦДТ. Это был очень интересный человек, настоящий руководитель — К. Шах-Азизов, которого за глаза все называли просто Шах. Посмотрев мои наброски, он сказал: «Пишите дальше, только, ради бога, не бойтесь остроты. Страх не в традициях нашего театра». Кстати сказать, больше ни разу в жизни я не слышал пожелания не бояться остроты. В фильме «Друг мой, Колька!» многое пришлось смягчать по сравнению с пьесой. В окончательном варианте картины выпали некоторые эпизоды, был привязан несуразный «хэппи энд». И тут виноват, конечно же, я: пошел на уступки.