Обвинительный акт против капитализма подменен благородным негодованием против воров и уголовных преступников; советская власть и социалистическое строительство — опытами энтузиаста-воспитателя над беспризорными в уединенном монастыре; переделка беспризорных, их рост в результате втягивания в социалистическое строительство — воспитательным воздействием игрушечной железной дороги.

Разоблачение мещанства и обывательщины мелькнуло коротким эпизодам с «другом детей».

Такой баланс вещи не может быть принципиально изменен ни хорошей техникой, ни отдельными удачно найденными эпизодами и приемами. Отсюда идут, как мы видели, и дефекты по линии стиля вещи.

Все это заставляет нас заострить внимание на «Путевке в жизнь», являющейся ярким примером того, как при самых хороших возможностях наша кинематография продолжает еще путаться в традициях буржуазной кинематографии, вместо партийной, коммунистической пропаганды дает в лучшем случае благожелательное, но интеллигентски бесхребетное сочувствие социалистическому строительству.

Сочувствие это выражается не в форме боевого призыва к борьбе, не в форме классового утверждения, а в форме сентиментально-гуманистического слащавого показа действительности, преломленной сквозь мировосприятие и художественный метод мелкобуржуазного искусства.

Но давно уже пора понять, что подобный путь не может быть путем пролетарского художника и его союзников в борьбе за политически действенное, утверждающее строительство социализма и героику и волю его субъекта — пролетариата — искусство. Поэтому путь режиссера  Экка, путь, блуждающий между ориентацией на подлинно союзническое место в искусстве и некритической привязанностью к идеологическим и формальным штампам буржуазного и мелкобуржуазного искусства, приводящий в конце концов к капитуляции перед последним, — такой путь ошибочен и не приводит к необходимой цели. ‹…›

Михайлов А. Путевка в жизнь // Пролетарское кино. М. 1931. № 5–6.