Мы уже успели понять метод ее работы и знали ее нелюбовь к актерскому «шаманству», к игре во «вдохновение» и ко всякого рода «тайнам творчества». Игра была для нее наслаждением, а умение быстро собраться в любых обстоятельствах — профессиональным шиком. В этом заключалась особая грация ее таланта, особенность вахтанговской школы с ее озорством и виртуозной техникой. ‹…›

Ее импровизационный талант иногда подводил. Недавно, перечитывая дневники братьев Гонкур, я вспомнил про это качество Веры Петровны, очевидно свойственное многим большим актрисам во все времена.

«Она схватывает настолько быстро, что каждый день схватывает что-то новое, — записано в дневнике об актрисе Плесси...

— Она играла великолепно, но каждый раз она была великолепна в таком месте, которое на следующий день ей уже меньше удавалось».

Это прямо про Веру Петровну сказано.

Усвоив это, мы старались не злоупотреблять репетициями и по возможности избегали дублирования кадров.

Вера Петровна тоже боялась дублей, расстраивалась, когда после удавшегося куска приходилось его повторять по нескольку раз. Живой, трепетный отрывок угасал, в нем проступали техника, заученность, механическое повторение убивало свежесть и импровизированность игры. Она требовала бесконечного обновления задачи и, если это не помогало, злилась на себя. Она была беспощадна к своим неудачам, не выносила успокоительных похвал, ссылок на усталость, всякого рода оправданий и оценок вроде «вполне прилично получилось» и так далее.

— Плохо, плохо! Сейчас возьму и плюну себе в лицо! Не знаете, как это делается? Смотрите, я вас научу! — Она плевала в потолок и движением жонглера подставляла лицо под собственный плевок. — Вот! А что же вы меня не ругаете? Ругайте! Знаете, меня однажды на репетиции Вахтангов ударил по лицу. А потом упал на колени и просил прощения. Давайте снимем еще один «дупель»!

Хейфиц И. Игра как исповедь // Звезда. 1982. № 11.