Нет «оскорбительной» пошлости и в Змеюкиной — Марецкой.
Красивая, полная жизни, она с упоением танцует, талантливо поет, искренно веселится и действительно достойна быть царицей провинциального бала. Она одета крикливо, чрезмерно нарядна, но в черно-белом кино эта нарядность не бросается в глаза и не кажется вульгарной, так как она подстать пышущей здоровьем, радостью, полнотой жизни, цветущей молодой женщине. Марецкая кокетничает с Ятем не из жеманства, не от скуки, как это написано у Чехова, а потому, что увлечена им, опьянена музыкой, танцами, своим успехом, его влюбленностью. Ее кокетливые позы, зазывные интонации, томные взгляды возникают, как органический результат увлечения, они подсказаны чувством, пусть случайным, несерьезным, но захватившим ее на этот вечер. А чеховская Змеюкина неспособна на чувство и даже на увлечение. Она попросту кривляется для «аристократичности» и до Ятя ей нет никакого дела, потому что все присутствующие на свадьбе давно надоели друг другу за многие годы жизни в этом уездном городишке. Марецкая — Змеюкина не отличается скромностью, ее кокетство откровенно и вызывающе, но оно обаятельно, потому что наполнено подлинным темпераментом, любовью к жизни, заразительной способностью наслаждаться весельем.
Дунина С. Мастера советского кино. Вера Марецкая М.: Госкиноиздат, 1953.