Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Проблема вроде бы не новая. 17-летние давно пришли на экран — остроумные, немного рационалисты, немного романтики — в общем хорошие наши ребята, которые в свои семнадцать оказались не такими уж маленькими.
Еще недавно, испытывая неудовлетворенность собой, они искали себя непременно вдали от дома, в тайге, в океане, в горах. И утверждали себя обязательно в поступках необычных, требующих особого стечения трудных жизненных обстоятельств. Они шли не к себе, а от себя. Разговаривали не с собой, а с другими.
К счастью, жизнь подсказала, а художники подглядели в этой жизни и выпустили на экран иных героев.
— У вас есть серьезные мысли о вашем будущем? Скажите, на что вы рассчитываете? — спрашивает героев фильма отец одного из них.
Все эти Лены, Андреи, Алики, Эдики есть в каждом десятом классе (отсюда зрительская радость узнавания), и каждый, хочет он того или нет, обязан на этот вопрос ответить.
Итак, на что они рассчитывают? Кто — на трудолюбие, а кто — на чьи-то «локти», кто — на свой талант, а кто — на чужой.
Их детскость — в подражании взрослым: в этой бутылке портвейна на пятерых, в разговорах о деньгах, в нарочито небрежном «привет, старички». Их подлинная взрослость в этот трудный момент выбора — в понимании серьезности предстоящего шага, в нежелании идти на компромиссы... В первой искренней любви, когда, но словам главного героя фильма Алика Тихомирова, «если ты умрешь, то и я в этот момент умру...» В тех вопросах, которые они сами себе задают, стыдясь при этом громких слов. Что же делать дальше?
Годами внушали — родители, знакомые родителей, дальние и близкие родственники: способен — не способен, есть призвание — нет его, иди в институт. К счастью, они сомневаются. Что-то им тут не по душе. Но что — не всегда понимают.
И вот мы видим (блестяще отснятую скрытой камерой) лихорадочную, взвинченную, измученную переживаниями толпу поступающих. Глаза, округлившиеся от страха и насмешливые, счастливые и презирающие, тусклые от усталости и мокрые от слез...
Неужели все в этом — попал или не попал, зачислили или провалился? Неужели этот парень, который в предчувствии решения (он еще не знает какого) сдавливает руками горло, действительно думает, что мир для него рухнет, если его фамилии не будет в пробитых быстрой машинкой листах?
Герой фильма «Переступи порог» по случайности не попадает в институт. Он одаренный человек. Но подвели запятые. Обидно? Очень. Но еще есть возможность поправить дело. За него похлопочут, ему пойдут навстречу. И тут происходит удивительное, почти неправдоподобное — он отказывается.
Что это — жертва? Нет, он не выносит жертв. Упрямство? Самолюбие? Нет — убеждение. Не вдруг, а очень логично вытекающее из всех его предыдущих поступков. В семнадцать лет он потерял, казалось бы, самые важные для юности ценности — любимую (она выходит замуж за другого) и место в институте, зато обрел достоинство. Он не хочет одолжений, не хочет, чтобы «шли навстречу». Хочет всего добиться сам.
На этом мы расстаемся с Аликом (которого так убедительно играет молодой обаятельный актер Е. Карельских). Что будет дальше, сумеет ли он оказаться и в будущем достойным своего решения, мы не знаем.
Но, как известно, будущее человека — это то, что он делает сегодня. Но будущее человека — это и то, чего он не сделал сегодня. От чего отказался, чем не воспользовался, на что не пошел.
Вспоминаю, какую бурю откровенного негодования вызвало решение молодого научного сотрудника положить в стол готовую диссертацию.
— Ты ненормальный, — говорили коллеги. — Ты конченый человек.
— Ошибаетесь, — отвечал он, заранее оговорюсь, будущий известный ученый. — Я начинающий человек.
Странный человек? Да, очень странный. В двадцать шесть лет отказался от быстрого выигрыша на легком старте. Не захотел защищать среднюю (как сам решил) диссертацию, а захотел начать все сначала. Пренебрег заманчивыми благами кандидата не от излишней скромности, не в пылу самоуничижения, а наоборот — от осознания своих возможностей.
Я могу больше — именно это было главным. Не мне дадут, а я могу дать.
Он — нормальный человек и хочет прожить нормальную жизнь, но не хочет платить за это по «сниженным ценам».
И если Алик, по мысли автора фильма, и есть этот «начинающий человек», то другой герой — завуч Виктор Васильевич, на первый взгляд, может показаться действительно «конченым». И в самом деле человеку не повезло. Не стал ученым, а стал учителем, не любя свою профессию, не чувствуя к ней призвания. Его, умного, казалось бы, все понимающего, не понимают. Его, знающего и опытного, не уважают.
Казалось бы, приговор вынесен. Мораль откровенная и прямолинейная — вот результат отступления для человека, который не сумел найти, а, вернее, отказался от борьбы за свое место в жизни. Но авторы не спешат с решением. Да, он неудачник, этот Виктор Васильевич (его умно и осторожно, с каким-то бережным прикосновением к больной душе сыграл Ю. Визбор). Он плохой, как сам говорит, учитель. Но в тот момент, когда он не побоялся передать свой опыт, пусть печальный, ученику, не побоялся признаться в собственной слабости, чтобы тот не повторил его ошибок, — в этот момент он становится в наших глазах настоящим учителем, который, быть может, делает в этом своем качестве первые шаги.
Почему же признание неудачи или отказ от случайной удачи мы привыкли расценивать как слабость? Разве это не мужество, достойное восхищения?
Гербер А. Начинающий человек // Известия. 1970. 19 сентября.