Весной 1943 года я в воскресный день поехал с Борисом Васильевичем Блиновым, только что закончившим сниматься в фильме «Жди меня», на охоту по горным куропаткам-кекликам в район Талгара. Это в тридцати километрах от Алма-Аты. День был жаркий. Мы часа четыре ползали в горах, убили по паре кекликов, очень устали и опустились на шоссе, около которого протекал арык. Блинов нагнулся к нему, стал набирать в ладонь воду и жадно пить. Я ему сказал, что опасно пить из арыка, так как можно заразиться. На что он мне ответил:

— Говорят на востоке, что если вода девять раз в потоке перевернется, то она становится чистой и ее можно пить.

Я ему возразил, что, может быть, песок и муть осядут в пути на дне потока, но микробы-то останутся.

— Ну, бог не выдаст, свинья не съест, — сказал Блинов, вдоволь напившись.

Надо сказать, что от прививки поливакцины он отказался категорически.

Через две недели у него появился сильный жар и озноб. Он пошел в поликлинику и попросил у врача дать ему хинина, так как, по его словам, каждую весну у него была вспышка малярии. Врач ему поверил и дал хинин. Но после приема хины, растворенной в водке, через несколько часов Блинов потерял сознание, и его отправили в больницу. Там, конечно, сделали все анализы и быстро установили диагноз — брюшной тиф. Эта болезнь протекала у него очень тяжело и привела к прободению кишок. Я приехал к нему за два часа до операции, которую должен был проводить профессор Петров. Я сообщил Борису Васильевичу о том, что Большаков звонил и благодарил за картину, которую очень хорошо приняли. Но Блинов через силу прошептал, что ему это безразлично; у него не получилась даже его обычная располагающая улыбка. Лицо его было бледное и измученное от болей. Скоро началась операция.

Я свыше часа ждал ее окончания. Увидев вышедшего мрачного профессора, понял, что Бориса Васильевича не стало.

Воспоминания директора ЦОКС М. В. Тихонова // Кино на войне. Документы и свидетельства. М.: Материк, 2005.