Когда сидишь в темном зале кинотеатра, где идет фильм «А если это любовь?», вместе с волнением за судьбы Ксении и Бориса приходят к нам острые и неотступные вопросы. Почему, почему случилось так худо? И что это за фильм такой, о чем он? О плохой школе? О праве юности на любовь? О тех, кто проходит мимо? О том, что порой мешает нам жить?
Вопросов много. И споров будет, вероятно, немало — фильм «ершист». Но прежде всего он талантлив и весь исполнен высоких идейных мотивов. ‹…›
Вы только посмотрите, какой «вакуум» около Марии Павловны: тотчас после звонка с урока ни единого человека рядом. А между тем сегодняшняя наша школа, как никогда прежде, требует, чтобы рядом со старшеклассниками были умные и душевные воспитатели. Ибо духовные запросы и внутренний мир семнадцатилетних требуют от всех нас, их взрослых наставников, глубины проникновения, а не банального кружения вокруг прописных истин. Иначе мы неизменно будем оказываться в столь же беспомощном состоянии, что и отец Бориса, «поскользнувшийся» на примитивном характере своих отношений с сыном:
— Черт его знает, как с ними надо говорить о таких вещах!
Кинокартина «А если это любовь?» подсказывает: говорить надо умно, уважительно, страстно.
Фильм пронизан темой юношеской любви. Очень бережно, с большим тактом вводят нас его создатели в трепетно счастливый мир, в котором живут двое. Их чувства еще совсем зыбки, их отношения полны покоряющей стыдливости. ‹…›
Увлекшись своим замыслом, Райзман, пожалуй, чересчур сгустил краски, слишком мрачной, давящей оказалась атмосфера фильма, слишком инертными те, кто противостоит ханжам и мещанам. ‹…›
Экран взывает к борьбе с любым злом, что еще мешает нам жить, что посягает на святой принцип коммунистического товарищества: человек человеку — друг, товарищ, брат!
М. Ценципер, директор 437-й школы.
Убито больше, чем едва начавшаяся, полудетская любовь Ксении и Бориса. Любви даже, наверное, еще и не было. Была потребность любви, неосознанная, не относящаяся только к одному избраннику или избраннице, но ко всему вокруг, — к людям, солнечным лучам, осеннему лесу во время дождя, к целому миру. И когда обманута, задавлена эта потребность, меркнет свет, нарушено ощущение стройности и ясности окружающего мира, в который незыблемо верили герои в первых кадрах.
Кого же обвиняет фильм? Ханжу-учительницу, неумную мать Ксении, впавшую в старческую слабость директрису школы, которая способна лишь расставить запятые в перехваченном письме Бориса, бабу с тазом во дворе, сплетницу и грубиянку?
Вот учительница Марья Павловна. Великолепная актриса А. Георгиевская знает о своей героине все, безошибочно чувствует за внешней значительностью, за ледяной строгостью взгляда заурядную душонку, завистливую ко всякой чужой радости, которая мечется и скулит в своем абсолютном и заслуженном одиночестве. Образ этот, разумеется, не является принадлежностью только школы. Поставив эту фигуру на пути героев, авторы фильма хотели сказать единственное: так случилось, что Ксения и Борис встретились с Марьей Павловной.
Удивительно непохожи они — ледяная, внешне значительная преподавательница немецкого языка и простоватая мать Ксении (Н. Федосова) с большими, разбитыми работой руками, лицом в морщинах усталости, солдатка, вдова, мать двух дочерей.
Ясно ощутимо желание открыть в ней человеческое. Не оправдать, но объяснить многое дурное в этой женщине, которая может на виду у целого двора ударить взрослую дочь по лицу, исступленно и бессмысленно кричать в лицо ей грязные, тяжелые слова, а потом, в позднем раскаянии, целовать ноги дочери.
И опять-таки авторы фильма говорят: она, мать Ксении, такая. Она могла бы быть другой — умнее, культурнее, менее усталой. Если бы она была другой, тогда была бы другая история. Но она — такая.
В этом отношении авторов фильма к двум виновницам совершившейся драмы — не объективизм, не холодноватая беспристрастность: фильм слишком кровен и напряжен, чтобы говорить о беспристрастности и объективизме. ‹…›
Фильм «А если это любовь?» — не о дурных педагогах, которые губят хороших ребят (были такие фильмы), и не о дурных матерях, которые портят жизнь своим детям (были и такие фильмы). Это фильм о том, как двое очень юных людей попали в очень трудные обстоятельства и как обстоятельства оказались сильнее не только этих двоих, но, главное, еще многих хороших людей вокруг. ‹…›
Фильм Райзмана не свободен от многих частных недостатков. Во второй своей половине повествование затянуто, кульминация наступает позже, чем ей следовало наступить по логике происходящего. Безусловно, преувеличен эпизод в недостроенном здании. В какое-то мгновение этот эпизод становится едва не главной причиной неудавшегося самоубийства Ксении.
В. Лифатова
Побеждающая активность добра [Мнения зрителей] // Московский комсомолец. 1962. 1 апреля.