И вот «Одна» — картина, не только рассказывающая о классовой борьбе вообще (или о борьбе 1871 г.), но о классовой борьбе с его дня у нас. Разве первая часть ее, в которой вы видите белые одежды, солнечные улицы, сверкающие витрины, слышите веселую музыку и беззаботное пение, это не то, о чем мечтали, чем занимались и что в значительной мере осуществляли в своей работе фэксы? Я думаю, что это так. А затем фэксы, как и героиня их новой картины, все плотней и плотней смыкались с действительной жизнью. Рушились одна за другой их иллюзии, настойчиво заявляла о себе проза, т. е. обостряющаяся классовая борьба. Жизнь на манер радиорепродукторов каждую секунду вопрошала: что ты сделал, делаешь и думаешь делать для социалистического строительства? Жизнь далеко не ласково обучала тому, что нельзя быть ни там ни сем, что скрываться в мире эстетических химер, значит объективно — попадать (и это в лучшем случае) в положение учительницы, которая не видит связи между ойратской школой и ойратскими баранами. И, поняв это, поняв не поверхностно, а более или менее глубоко, — что сказалось в творческой работе, — фэксы попытались отбросить свои интеллигентские иллюзии и найти в суровой обстановке наших дней опору для своей творческой работы. Продолжая дальше сравнение с Кузьминой, скажем: они пытались понять, что «хорошая жизнь» (т. е. полноценное творчество) вырастает только из той самой угловатой, подчас мрачной и уж во всяком случае трудной жизни, которая так безжалостно расправилась с их иллюзиями. 

Сутырин В.  От интеллигентских иллюзий к реальной действительности // Пролетарское кино. 1931. № 5-6.