Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Cил уже нет

Бывают фильмы-первооткрытия, из которых выходит потом не одна заметная, существенная удача нашего кинематографа. Но именно здесь, в кинематографе, где процессы старения, смены зрительских пристрастий и профессионального инструментария происходят скорее и видны резче, чем в любом другом искусстве, судьба фильмов-первооткрытий нередко оказывается драматической. Минуло несколько лет, стали достоянием экрана добротные, профессиональные работы, не прошедшие мимо опыта той, первичной по своим идейным и художественным параметрам ленты, и вот даже профессионалу надо делать над собой усилия, чтобы воздать должное этой первичности. Что же касается рядового зрителя, не обязанного разбираться в реальной иерархии кинематографических ценностей, в том, что было до и что было после, для этого зрителя упомянутого шедевра часто вовсе не существует: то же самое было сказано доступнее, проще, быть может, даже яснее, соразмернее — ведь создатели последующих экранных произведений, уже вольно или невольно сориентированных на образцы, шли дорогой пусть не заезженной, но проторенной, и оглянуться было на что, и от чего оттолкнуться — тоже.

Драма фильма «Проверка на дорогах», который поставил режиссер А. Герман на основе сценария Э. Володарского, написанного по военной прозе Ю. Германа, — это драма иная. Сделанный пятнадцать лет назад, он не был выпущен на экраны. Видели его, понятно, люди, причастные к этой акции, ну и узкий круг профессионалов. Последнее становится особенно очевидным, когда, посмотрев сегодня «Проверку на дорогах» (прежде мне ее видеть не довелось), вспоминаешь о некоторых заметных лентах недавних лет. Перекличка улавливается не только в самой атмосфере и способах ее воссоздания, не только в направленности режиссерских поисков — она даже в конкретных кадрах явственно ощутима. Смысл упомянутых заметных лент это не перечеркивает, только несколько корректирует его, отводит им более определенное место в общем контексте. Просто понимаешь, сколь мощно и сколь естественно, непроизвольно было воздействие авторов «Проверки на дорогах» на товарищей и коллег. И еще понимаешь: ничто из духовного, профессионального запаса картиной Германа и Володарского не утрачено, ничто не отняли у нее фильмы, сделанные позже и следовавшие в ее колее. Феномен? Что ж, и такие феномены история советского кинематографа знает.

Фильм «Проверка на дорогах» начинается крупными планами. Перед нами лица крестьян, какие-то отрешенные в своем тягучем, изо дня в день переползающем горе. Потом лица фашистов, страшные в своем бесконечном равнодушии к содеянным злодеяниям. Тонкая струйка бензина, стекающая в яму с картошкой, которую хотели и которую не удалось припрятать от немцев. Хмарь, промозглость, грязь непролазная... Но это не просто грязь, промозглость и хмарь. Авторы фильма, обращаясь к реалиям «низким», жутковатым в своей обыденности и, казалось, вовсе не символическим, в первые же мгновения дают до предела сконцентрированный символ — образ оккупационного бытия, той жизни, которою жить нельзя, которою человек жить не может.

И сразу же вслед — фигуры фашистов в прицеле снайперской винтовки, словно немедленная реакция на душный, глубокий ужас только что виденного. Несколько кратких секунд, но как же они стиснуты, сжаты, до верху, до отказа наполнены смыслом. И о гнете мучительном, непосильном, и о том, что советские люди не станут под этим гнетом существовать, — все здесь уже сказано. А дальше — они, эти люди, в их единении, противоборстве нашествию и в столкновениях резких, болезненных, трудных, которые тоже — оттуда, из времени.

Издерганная, доведенная до крайней степени отчаяния женщина-крестьянка (М. Булгакова) в голос кричит на партизанского командира, что сил уже нет, детей кормить нечем, а все от нее хотят чего-то, каких-то усилий требуют, и вот выдаст она его немцам, ей-богу выдаст и награду получит... А старший лейтенант Локотков слушает ее понуро, молча, и в глазах его — сочувствие, боль, и только мысль, что выдаст, ни на секунду не посетила его, не коснулась его сознания даже самым крайним краешком.

Кажется, всеми, видевшими картину, отмечено, признано, что работа Р. Быкова в роли партизанского командира, старшего лейтенанта Локоткова, — это работа выдающаяся. И тень Толстого уже потревожена, и когда в финале блестящий полковник со звездой Героя узнает в Иване Егоровиче Локоткове того, человека, который выводил его группу из окружения, — узнает и искренне удивляется, как же ты, Иван Егорыч, к концу войны всего-то до капитана дослужился, у меня невольно и неизбежно промелькнуло: капитан Тушин. В самом деле, покоряет какая-то застенчивая негромкость, естественная каждодневность его героизма, который не есть способ самоутверждения или доказательства кому-то чего-то, а есть единственно возможный способ существования в тех обстоятельствах, в каких оказался Иван Егорович Локотков.

<...>

Горько, что фильм пролежал на полке пятнадцать лет. Прекрасно, что дыхание его оказалось таким долгим.

Щербаков К. Долгое дыхание // Советская культура. 1986. 10 апреля. № 44. С. 4.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera