Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
«Ниче... ниче... может, еще ниче...»

Наш фильм «Матера» по-прежнему снимается в Осташкове, маленьком городке, что на озере Селигер в Калининской области. Эти места выбрала для натурных съемок своей картины режиссер Лариса Шепитько.
Каждая моя поездка в Осташков, каждая съемка вновь и вновь возвращает мою память к Ларисе, к нашим встречам в общей работе. И не только над ролью Насти в «Матере»...
В моей жизни нередко случалось так, что с тем или иным режиссером я работала над несколькими ролями, порою даже из фильма в фильм. Но что касается Ларисы Шепитько, то здесь все было особенным.
Впервые мы встретились пятнадцать лет назад, на пробах к картине «Крылья». Честно говоря, я не верила, что меня утвердят на роль Петрухиной. Знали меня тогда как «эпизодницу», а тут сложнейшая, необычная роль, когда от актрисы во многом зависит, как сложится картина в целом. Шепитько не побоялась риска, отдала мне Петрухину. Поверила. Причем поверила мне с первого дня. Иначе я бы не смогла работать над этой ролью. Хотя поначалу было нам трудно: трудно находили контакт, трудно вырабатывали общий язык. Теперь, спустя много лет, понимаю — Лариса помогала мне, пусть и не самым легким для нас обеих способом, открыть в себе какие-то новые творческие ресурсы, стать иной Булгаковой. Надо было совершить рывок, и Шепитько настойчиво вела меня к этому.
Была тогда Лариса очень молода, ей и тридцати не было. Но меня, уже имевшую к тому времени некоторый опыт работы с режиссерами разных поколений, поражала духовная, творческая зрелость Шепитько, принципиальность и определенность ее этической и эстетической программы. Она четко знала, о чем хочет говорить с людьми в своей картине, и умела реализовать поставленные перед собой задачи в работе со сценаристами, оператором, художником, с нами — актерами. Вышла наша картина на экран, и гвардии капитан Петрухина круто изменила всю мою актерскую жизнь...
Потом было немало интересных ролей. Были очень памятные встречи с прекрасной литературой, прекрасными режиссерами. Были удачи, были и поражения. Жизнь продолжалась. Но точкой отсчета для меня так и остались «Крылья» — начало всех моих начал...
И Шепитько продолжала снимать свои картины. Я знала — она никогда вновь не работает со своими прежними актерами; бывают режиссеры, для которых это непреложное правило, творческая установка. Есть в ней, вероятно, свой смысл. Но все-таки я ждала новой встречи с Ларисой.
Года три назад журнал «Искусство кино» напечатал репортаж со съемок фильма Шепитько «Восхождение» по повести В. Быкова «Сотников». Приводились там и слова Ларисы о том, что она ревнует меня к новым моим ролям, что мечтает о новой нашей совместной работе. Для меня эти слова были великой радостью, обещанием, в которое боишься поверить: вдруг не сбудется. Но — сбылось!..
После «Восхождения» Шепитько начала работать над экранизацией повести Валентина Распутина «Матера» и предложила мне роль Насти. Роль, совершенно не схожую с тем, что я играла у нее в «Крыльях».
Она много говорила со мной не только о Насте, но и о будущем фильме в целом. Талантливая проза Распутина увлекла ее. Вообще надо сказать, что Шепитько тяготела не столько к сценарной литературе, сколько к прозе. Мне кажется, чаще всего ей надо было встретиться с каким-то ярким литературным событием, чтобы загореться, задуматься о том, как бы она рассказала о прочитанном на своем, кинематографическом языке, и только тогда она могла начинать работу. При этом она всегда искала в литературе духовно близкую ей мысль, которая затем и определяла смысл ее фильма.
В «Прощании с Матерой» Шепитько увлекала идея щедрой духовности русского человека и сила этой духовности. А корни этой духовности виделись ей в памяти народной, что передается из поколения в поколение. Убить такую память — все равно что убить и человеке что-то живое, надругаться над его душой. Уйдешь от своего прошлого — и умрет твое сердце. Откуда мы родом — можно ли об этом забывать?..
Об этом и писала Лариса Шепитько сценарий вместе с Рудольфом Тюриным. Об этом и начала снимать картину. Ключ к ее замыслу, мне кажется, в словах Дарьи, которые героиня произносит, прощаясь с родительскими могилами:
«Каждого мы видим и с каждого спросим... Правда в памяти... У кого нет памяти, у того нет жизни...»
Лариса Шепитько погибла в самом начале съемок. Но мы продолжаем работать, фильм снимает ее муж, режиссер Элем Климов. Для пас важно сохранить замысел, идею «Матеры». Памятью о прошлом жива и Настя, которую я играю. Она — одна из подруг Дарьи, главной героини фильма. Мы много беседовали с Ларисой, чем же отлична Настя от остальных своих деревенских сверстниц, что собрались перед затоплением деревни Матера вокруг сильной и мудрой Дарьи, и вот каким выстроился образ в этих предварительных беседах. Настя — чудаковатая, странная — самая счастливая из своих ровесниц. Все женщины — Дарья, Сима, Катерина, тетка Лиза — одиноки. Кого-то из них обездолила война, кого-то бросил муж, у кого и вовсе семья не сложилась. Словом, бобылки. А рядом с Настей — ее старик, Егор, с ним прожита вся ее жизнь. Что-то сказовое виделось Шепитько в этой деревенской паре — «жили-были старик со старухой»... Они нераздельны. Есть Насте с кем и радоваться, и горевать, и ссориться, и смеяться. И дом ее не пустой, когда возвращается она туда от своих горьких, одиноких подружек. У Насти есть опора, какая-никакая, а есть! В том ее счастье.
Мне чаще всего приходилось играть судьбы несчастливые, иногда и вовсе загубленные. Этим и определялось мироощущение моих героинь — драматическое или трагическое.
Пожалуй, только один раз довелось мне сыграть счастье — доброе, уверенное в завтрашнем дне, безбрежное счастье. Это было в картине «Последний месяц осени», где я играла Марию. Слов у меня в этой роли почти не было. О счастье я должна была рассказать улыбкой, смехом, кипучей энергией, которая переполняла Марию, стремившуюся и всех остальных заразить своим солнечным даром радоваться жизни. Это была редкая, прекрасная гармония человека и окружающего его мира.
У Насти из «Матеры» — совсем другое счастье. Это счастье застенчивое. С лица Насти не сходит робкая, даже чуть жалкая улыбка. Она как бы смущается, стыдится перед подругами, что выпал ей удел лучший, чем им. И в этом тоже характерная черта русского человека — его совестливость. Ведь ни в чем не виновата Настя перед своими сверстницами, а псе равно будто извиняется перед ними за то, что повезло ей больше, чем им.
Счастье Насти и обреченное. Только душа ее — детская, ясная — еще не верит в это, что и держит Настю на земле. Страшно ей, как и Дарье, Симе, Лизе и другим покидать Матеру, но все же первой уезжает она. Потому что едет Егор — как он, так и она, другого решения у нее быть не может. К тому же, хотя все вокруг рушится на глазах, Настя внутренне не допускает мысли, что навсегда прощается с Матерой и пришла последняя разлука с родной землей.
Очень важна для меня сцена отъезда Насти и Егора в город. В этом эпизоде — весь характер Насти, вся ее любовь. Ей горше за Егора, чем за себя, о себе ей некогда задуматься, все мысли заняты его болью. А для себя она оставляет надежду. Егор понимает, что пришел конец Матере и вместе с тем их прежней жизни. А Настя приговаривает: «Ниче... ниче... может, еще ниче...» Это и вера ее, что отъезд их временный, все еще образуется, встанет на прежние места. И лишь стоя в лодке и глядя на удаляющийся берег, Настя осознает, что возврата нет. Все! Вот он — конец при жизни! И падает как подкошенная...
Еще одна тема возникает в фильме вместе с образом Насти — это любовь ее, такая самоотверженная, незамутненная долгими годами совместной жизни с Егором. И Настя, что воротится в Матеру после смерти мужа, уже сама почти мертва. Она все пытается понять, как же это так вышло, что Егора ее нет, а она все еще ходит по земле... А зачем ей без него по земле ходить? У нее одна мысль — скорее уйти к Егору, отыскать его в какой-то другой жизни, так мнится Насте в утешение. Улыбка лишь однажды вернется на ее лицо, когда она станет рассказывать старухам о смерти Егора. Она говорит о нем, и он снова, рядом, и это дает ей мгновения счастья.
Наверное, я слишком много говорю «счастье», «счастлива»... Но именно это и хотела видеть Шепитько в образе Насти.
Лариса Шепитько была всегда очень внимательна к выбору исполнителей. Победа актера — это была ее победа. Причем она постоянно стремилась к созданию точного актерского ансамбля, она хотела как бы увидеть его заранее. Так было в «Крыльях», так было в «Восхождении», где она «открыла» двух молодых талантливых актеров — Б. Плотникова и В. Гостюхина.
Ориентиром в «Матере» стала для нее, естественно, Дарья. От того, кто будет играть Дарью, зависел и выбор других исполнителей. Шепитько очень долго искала актрису. И нашла ее — это Стефания Михайловна Станюта, народная артистка Белорусской ССР. Ее хорошо знают минские театральные зрители, а в кино она снималась немного, в основном в эпизодических ролях.
Я уже несколько месяцев работаю со Стефанией Михайловной и все больше убеждаюсь, как она по-человечески близка распутинской Дарье. Я не ставлю этим знак равенства между актрисой и ее героиней, но Станюта, на мой взгляд, наделена той же высокой духовностью, что Дарья, той же щедрой любовью к земле, к природе.
С другим известным артистом из Белоруссии, Павлом Кормуниным, я снималась уже несколько раз. В «Матере» он играет Егора, и нам очень помогает прежнее знакомство, внутренний контакт и взаимопонимание, которое, я надеюсь, скажется на нашей работе.
Обычно, когда говоришь о роли, в которой снимаешься, то заключаешь такую беседу словами о том, что с волнением ждешь выхода фильма на экран и суждений зрителей. Это правда — все мы работаем для зрителя. Но что касается «Матеры», то эта работа — прежде всего наш долг перед нашими погибшими товарищами. Долг и наша память о них.

Булгакова М. Откуда мы родом (инт. Э. Лындиной) // Искусство кино. 1980. № 1. С. 122-124.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera