Воспитание искусством — мысль давнишняя. Даже трудно сказать, на каком этапе развития человечества к ней обратились впервые. Видимо, еще за рубежами античной цивилизации. Но если на протяжении столетий в духовном формировании человека, его взглядов, его мировоззрения главенствующую роль играла литература, то в наш век огромное значение приобрел кинематограф — искусство, наиболее мобильное, наиболее распространенное, наиболее доступное. Имеет смысл подумать: как оптимально использовать кинематограф в нравственном воспитании человека, чтобы был минимум всякого рода осечек и максимум духовных дивидендов?
Вам никогда не приходилось слышать такие разговоры: «Смотрел новое кино?.. Да, я не помню, как называется... Там еще этот играет... Ну, который в том фильме из пулемета... Понял?..»
Такое отношение к киноискусству оскорбительно до крайности. Однако проще всего обвинить зрителя в недомыслии, в неумении проникать в суть художественного произведения... Обвинить и успокоиться. И продолжать выпускать ежегодно сто двадцать картин, которые в принципе все можно смотреть. Но сколько еще среди них фильмов, дающих материал для вышеприведенного «эстетического» анализа?.. Именно убожество, демонстрируемое с экрана, воспитывает подобное отношение к кинокартинам. Возникает оно, повторяю, не по вине зрителя, а от собственной нашей педагогической беззаботности.
И тут есть о чем подумать нам, кинематографистам. Скажем, о дидактической стороне наших фильмов, которая кое-кому представляется досадным, утомительным и несколько ретроградным обязательством искусства перед обществом.
Необходимо организовать работу кинематографа так, чтобы он стал частью существующего общего воспитательного процесса в стране, занял бы определенное место и в школьном обучении (параллельно со школьными дисциплинами) и в клубной жизни молодежи.
Нужно приучить молодой ум к мысли, что если искусство имеет обязательства перед человеком, то и человек, вступая в сферу постижения прекрасного, имеет обязательства перед искусством. Надо учиться смотреть, вникать, думать, разбираться в прочитанном, увиденном. И делать это самому, а не принимать на веру концепцию более просвещенных приятелей и соседей.
Дорога постижения прекрасного сложна. Некоторые проходят ее сами. Дабы не быть голословным, хочу коротко рассказать о людях, которых давно и хорошо знаю. Вот Николай Губенко. Как актер он знаком зрителю по роли Коли Фокина в фильме «Мне двадцать лет», по роли маршала Блюхера в фильме «Пароль не нужен», по фильму «Директор», где он исполнял заглавную роль.
Сейчас уже в качестве режиссера он снял талантливый, на мой взгляд, фильм «Пришел солдат с фронта» и сыграл в нем одну из главных ролей...
Николай Губенко сформировался в самостоятельно мыслящего, интересного художника. Но мало кто знает, что лет десять назад он приехал поступать во ВГИК из Одессы этаким, знаете, разбитным малым со всеми свойствами одесского характера, многократно описанного в литературе... Да и во время учения он отнюдь не был паинькой. Но все покрывала невероятная жадность познания. В дипломном спектакле «Карьера Артуро Уи» он был открыт театральной Москвой. По сути дела, его Уи определил успех спектакля — ходили смотреть на Губенко. Помимо тонкого прочтения замысла Б. Брехта, он поражал великолепной актерской техникой, которую сейчас не так часто увидишь. Так вот, чтобы в совершенстве владеть своим телом, он параллельно с учебой во ВГИКе поступил в цирковое училище. Учился ходить по проволоке, жонглировать, выполнять сложные акробатические упражнения...
Одаренных людей много, но среди них большой процент бездельников и лодырей, которые постепенно хоронят свое дарование. А это тот случай, когда дарование очень уверенно, даже жадно развивают. Н. Губенко и другой известный молодой актер, С. Никоненко, после того, как закончили актерскую мастерскую и завоевали немалую популярность, нашли в себе мужество второй раз поступить в институт, чтобы пройти курс режиссуры. И снова оба они ярко проявили себя на выпуске.
Это люди стремящиеся знать как можно больше, задающие вопросы непредусмотренные, трудные, неудобные для педагога, те, что нагружают себя лишними, казалось бы, сведениями. Именно этот сорт людей хотел бы я видеть не только в нашем ВГИКе, в своей мастерской, но повсюду: в школе, на заводе, в институте.
Герасимов С. Необходимое лишнее // Советский экран. 1972. № 14. С. 1.