Зара Абдуллаева. Миф о том, что наши актеры — лучшие в мире, кажется, рассеялся окончательно. Другое дело, что ситуация с актерами соответствует уровню нынешней режиссуры. Но у нас с вами чистое дело, поскольку разговор пойдет об Олеге Янковском. Последней, на мой взгляд, советской «звезде». Актере, сохранившем благодаря гениальной интуиции и жесткому самоконтролю свой «светлый образ». Ведь он не снимается, как его одаренные коллеги, во всяком дерьме, выражаясь высоким слогом.
Роман Балаян. Человек от животного отличается тем, что способен отказываться.
З. Абдуллаева. Постоянно мелькая по телевизору, блестяще выглядя, не жалуясь, никого не обличая, вообще не суетясь, он достроил, наконец, свой личный имидж. Причем противоположный тому актерскому образу, с которым он вошел в историю советского кино. Если раньше большая часть публики не отождествляла его героя, властителя дум, с артистом Янковским, всегда чувствуя между ними непреодолимый зазор, то теперь артист Янковский сам стал героем. Теперь уже не имеет значения, «простаивает» он или работает. Он стал в конце концов очевидным положительным героем. Что, видимо, особенно приятно и уставшей, бедной, и забубенной, нуворишеской публике.
Если герой в «Полетах», которого вы породили с Олегом, был, с точки зрения обманчивого здравого смысла, неудачником, то нынешний герой-Янковский — сверхуспешный. Если тот, увлекаясь женщинами, рано или поздно разочаровывался в них, был, что называется, убегающим мужчиной, то на экране телевизора Янковский представляется — абсолютно искренне, что важно, — добропорядочным семьянином. Если того упрекали в том, что он не ходит, как все, а летает, то этот словно пожинает плоды своей прежней свободы, своего наплевизма на условности поведения и т. д. Тонкость ситуации заключается в том, что обреченка, уязвимость героев Янковского — «последних», которые будут «первыми» — доказана правдой жизни (без кавычек), сегодняшним положением Олега. Его нынешний самодостаточный образ проявляет синдром «звезды». И без какого-либо уничижительного оттенка — именно советской. Слава Олега не подхлестывается стереотипами ни западных, ни наших, скосивших взгляд «туда», образцов. Его не сопровождают скандалы, женитьбы, не муссируются угоны машин, сгоревшие дачи, дружба с героями-антигероями Белого дома и т. д. И одет он не как голливудская «звезда» или парижский эстет, не «демократично» или как бы сверхпросто (что подчеркивает в обратной перспективе наличие, скажем, автомобилей таких марок, одно упоминание которых кружит голову), — одет он как настоящий советский человек.
Р. Балаян. Но ведет он себя не по-советски. Если его останавливает гаишник, Олег никогда не улыбается, а платит штраф независимо от того, узнали его или нет. Ему это неприятно. Я говорю: «Улыбнись, сними очки». Но он этого не делает. Не позволяет чувство собственного достоинства. А все советские люди перед милиционерами меняются в лице... И ты не права, не я его породил. До «Полетов во сне и наяву» у него были очень яркие картины: «Служили два товарища», «Мюнхгаузен», «Мы, нижеподписавшиеся...».
З. Абдуллаева. Его родила мама, и в рубашке. Тьфу-тьфу-тьфу. Но вы эту рубашку оправили, разгладили.
Р. Балаян. Да нет. Просто у меня он был, возможно, разнообразнее, чем у других режиссеров. Между прочим, Олег сам попросил меня дать ему именно эту роль в «Поцелуе». Я-то предлагал ему то, что сыграл Саша Абдулов. А Олег сказал: «У меня такие роли уже были, пусть теперь Саша...» Я сначала оторопел — как же из него сделать не типаж, а типажность, так сказать, массовку?! А он и там оказался блистательный. И все равно остался умнее всех. Как я его ни умельчал, надевая очки с минусовыми или плюсовыми стеклами — уже не помню... Секрет господина Янковского, я думаю, вот в чем. Как в сборнике поэзии собраны стихи разных поэтов, так и в лице Олега, в его органике, взгляде соединилось все то, что мы хотели бы видеть в каждом артисте отдельно.
Он и интеллектуальный, и интеллигентный, — неважно, какой он «на самом деле». Главное — у него замечательное лицо, отвечающее ностальгии зрителей самим своим типом — «дворянским», «выродившимся», назови, как хочешь. С таким лицом его можно представить в Госдуме в 1916 году, но не в ЦК.
З. Абдуллаева. Привет, он же сыграл секретаря парткома.
Р. Балаян. Очень плохо, я не верил ни одному слову. Пойми, он благословлен, одарен неким выражением лица, в котором всегда есть потребность. И Олег этим блестяще пользуется. Секрет его обаяния заключается не в том, кто его снимает, а в том, что он такой. Если даже он ничего не делает на экране. Ты же прекрасно понимаешь, что артисты есть и получше (а книжку написала про него), но я-то люблю только его... Олег соответствовал — особенно в советское время — ожиданию молчаливого несогласия тому, что происходило вокруг. На съемках «Полетов» я ему говорил: «Произнося любую реплику, ты должен думать, что ты против советской власти». Ну что это за объяснение, смешно, да? Но в его глазах всегда это было. Вот он смотрит на партнера, тот ему что-то хорошее или плохое говорит, а Олег его почти не слушает, думает о своем. Все говорили: «О!» А сейчас я почти за советскую власть. Шутка. Если я буду снимать фильм про современного героя, а не только классику, для которой он на равных правах рожден, я выберу опять его. Я вижу физиологическую причину уникальности Олега. Смоктуновский — гениальный артист, он может сыграть и мужика, и портного, и Моцарта.
З. Абдуллаева. Может очень хорошо и очень плохо.
Р. Балаян. Это я не обсуждаю. Но в Смоктуновском нет породы, о которой я говорю. Ее вообще-то необязательно иметь артисту. И все же в нет нем этого коллапса, этой притягательной собранности Олега.
З. Абдуллаева. Конечно, в советский период маска молчаливого несогласия находила желанный отзвук. Теперь, когда Олег благоразумно не снимается, привлекает его маска не уронившего себя артиста и в то же время не парии, не несчастного... Что же касается его сравнения со Смоктуновским, выдающимся лицедеем, — в образе Олега есть подспудная инфернальность (редчайшее у нас с некоторых пор свойство), которая, хотя и погашена его бесстрастностью, его чувством стиля, все же неизбежно привораживает.
Р. Балаян. Олег — закрытый человек и артист. Тем и интересен. Причем всегда. Может быть, за этой «маской» стоит колоссальный, ежедневный и привычный труд, не знаю. И значения это для меня не имеет. Так или иначе, Олег — избранный. И доказывает это всей своей биографией. Куда бы он ни попал, как бы ни сыграл, он все равно избранный.
З. Абдуллаева. Ну да. Красивая женщина может вести себя кое-как... Любого другого неудача Олега с Гамлетом повергла бы в прах. Мне-то нравится этот спектакль, но мой друг, сверхдоброжелательно относящийся к Олегу, как-то сказал: «По-моему, я видел Янковского в театре только в эпизодической роли Гамлета». Мы не знаем о силе внутреннего кровотечения у Олега, но он все-таки после Гамлета не сломался.
Р. Балаян. Я не видел спектакля. Могу говорить только про кино. Он действительно, ты права, создает свой имидж. Он единственный артист, который нигде не снялся из-за денег. Он очень чутко следит, чтобы не спала пелена его загадки, истинной или выдуманной нами — роли не играет. И это его держит! Такая саморегуляция нашим артистам недоступна. Ведь он тоже, как все, хочет заработать. Но у него есть какой-то предел. Порог, который он не может переступить. А денег у него не больше, чем у тех, кто летит сломя голову с одной съемки на другую. Олег себя ценит. В данном случае, как выяснилось, это совсем неплохо. Олег генетически обречен на успех. Я не говорю о таланте в смысле мастерства. Его магия и есть талант. Как он слушает, когда не позирует, как смотрит... Это может кому-то показаться ложным впечатлением, но мне абсолютно все равно, «играет» он такое состояние или нет. Нельзя сделать умный взгляд, а глупыми умные глаза сделать можно. Я горжусь, что у меня есть такой хорошо знакомый артист, в котором неистребим знак качества — его внешность. Я видел, как он шел рядом с Де Ниро. Создавалось впечатление, что Де Ниро — он, что Олег в этой паре первый! Порода Олега дорогого стоит.
З. Абдуллаева. Де Ниро берет другим. А Олега вы, конечно, идеализируете, что мне лично очень импонирует. Когда любишь, видишь то, что рыбьим глазом не возьмешь! Ведь та проникновенность, которую вы чувствуете в Олеге и объясняете якобы простой причиной — его уникальной внешностью, и есть на самом деле сложность, неисчерпаемость этого артиста. Здесь не место об этом рассуждать, но меня часто поражает прямолинейность восприятия, сама установка на то, что «высокое» должно быть адекватно высокому, жертвенность — жертвоприношению, «внешнее» — низкому и т. д. и т. п. Вот вы говорите, что у Олега «интеллигентный образ», мне же кажется, что он, скорее, как в прежние времена говорили, тонный. Олег умеет носить костюм, смокинг, элегантно завязывать шарф (раньше, правда, с чуть большей, чем надо, выверенной небрежностью)... Между прочим, именно «вид» Олега в сочетании с «нездешним» взглядом в тот период, когда артист еще не был в сознании публики, в том числе и критиков, воссоединен со своим героем, внушал некоторое непрозорливое подозрение. Тогда Олег «звездой» еще не был. Тогда, как иронизировал по другому поводу один старый критик, было живо представление, что «если чистый воротничок, хороший покрой брюк и приятно-изысканные манеры, — значит человек пустой и отсталый». Тогда у нашей «звезды» должен был быть другой имидж. Необязательно рванины, но все же. А теперь — тот отсталый, кого подводит линия пиджака. Посмотрите, как наши «авангардисты» приоделись. Тонность Олега сработала наконец беспроигрышно именно благодаря его «неинтеллигентности», благодаря тому, что он, в сущности, простой парень, умеющий, однако, себя держать. И еще. Те, кто причислял себя к настоящим интеллигентам, Олегу в лучшем случае предпочитали так называемых народных по типу артистов, в нем же видели некую фантомность, обманчивость.
Р. Балаян. Но искусство и есть великий обман. Кроме того, артисты и вообще кино не проверяются на цеховых людях или на людях при кино. Ты же, надеюсь, это понимаешь. А для того чтобы прекратить эти расхожие в некоторых кругах суждения, я предлагаю: «Пожалуйста, немедленно покажите „Полеты“ и через десять минут „Поцелуй“. Только не критикам и не „нашим“, а выберите судей». Я убежден, что Олег будет интересен любому приходящему поколению. Просто сейчас время документальных фильмов, мелодрам, комедий и детективов. В них необязательны психологические нюансы, приливы-отливы, познание причин своих внутренних борений — всего того, в чем силен Олег. Ведь пока нет фильмов, перпендикулярных общему потоку. Но они появятся. И тогда Олег, а с годами он становится все лучше, все точнее соответствует своему образу, покажет. Этот человек не может иметь период внутреннего застоя. Даже если он не снимается. Когда-то я хотел переснять «Полеты», посмотреть, что стало с героями спустя годы. Теперь мне эта идея даже в голову не приходит.
З. Абдуллаева. Один мой приятель спросил другого: «Почему мы сейчас пьем намного больше, чем раньше?» И тот ответил: «Знаешь, у нас раньше интересы были...»
Р. Балаян. Да. Хотя, как ни странно, если бы другие герои «Полетов» работали в каком-нибудь офисе и упрекали бы Макарова, что он не вписывается в ситуацию, не зарабатывает... Если бы всех, кроме него, осовременить, так сказать, перетонировать, то восемьдесят процентов населения были бы на его стороне. Ведь есть же сейчас люди, которые ходят в офис, скучают там, не могут по разным причинам войти в бизнес. Неэнергичные по внешнему проявлению люди. Но мне теперь это неинтересно. Мой герой не может участвовать в какой бы то ни было тусовке.
З. Абдуллаева. А сам Олег в статусе «звезды» в тусовке участвует. Он президент Открытого российского фестиваля, он не гнушается давать интервью в передаче окарикатуренного под соусом М. Ганапольского бомонда. Другое дело, что к нему не прилипает и он до конца не разоблачает свою главную роль «наедине со всеми».
Р. Балаян. Он все делает достойно и, как ты сказала, не суетится под клиентом. При этом Олег (как и мой герой) немонологичен, а поливариантен. Это мне очень важно, даже стало идеей фикс. Вообще все зависит от того, как смотреть.
После «Полетов» многие спрашивали: «Про кого это Балаян снял?» А когда я отвечал, что про себя, недоумевали: «Да что вы, вы же нормальный человек!» Другие, напротив, считали, что я снял про них, и довольствовались тем, что, скажем, жена, друг или любовница посмотрят и, наконец, поймут, почему «так происходит». Третьи же благодарили за то, что я снял про подонка, ведь «таких людей у нас полно».
З. Абдуллаева. Замечательно говорите. Но вот некоторые просвещенные любители прекрасного были тогда убеждены, что если бы Олег Даль сыграл эту роль с его внутренним надломом, бесспорной духовностью, органической ранимостью...
Р. Балаян. Даль эту роль сыграть не мог. Макаров не Зилов. Он более свободный, хотя такой же ранимый, но совсем неамбициозный. И вот что важно: герой Янковского в глубь себя не лезет. Ведь если заниматься самокопанием, начнешь вдруг кому-то завидовать, переживать, почему одним все, а мне — ничего, хотя я наверняка лучше, и т. д.
З. Абдуллаева. Тонкий поворот. Герой Янковского непсихологичен в разрушительном смысле слова. Он — разумный эгоист. И потому при всем трагизме жизнеспособен! Как, а part, казалось бы, асексуальный образ Янковского тем не менее искрит эротическими токами.
Р. Балаян. Олегу нельзя давать возможности раскрыться. Почему его Мюнхгаузен заставлял нас поверить во все свои безумства? Ведь Олег так улыбался, давая понять, что все это ерунда. Просто магия Олега на экране состоит в том, что он может обмануть интеллектуального зрителя.
З. Абдуллаева. Скорее простодушного, хотя и с высшим образованием.
Р. Балаян. Обмануть всех, договорились? Не за счет того, извини, Олег, что он гениальный артист. А потому, что таких больше нет. У нас, по крайней мере. Он может сыграть и бандита, и кого хочешь, но при этом обязательно должен нести особое бремя, другое бремя.
З. Абдуллаева. Невыносимую легкость бытия.
Р. Балаян. Ну да. А такие фильмы подряд делать невозможно. Уверен, нет в мире режиссера, который бы, увидев его, не подумал: какое интересное лицо. Даже если он его не знает.
З. Абдуллаева. Но согласитесь, не всем режиссерам выпало такое счастье.
Р. Балаян. .....
З. Абдуллаева. Просто сбиваю пафос, хотя вообще-то я согласна.
Р. Балаян. Вот Калягин — потрясающий артист. После первого просмотра «Механического пианино» он мне показался несколько театральным. (Я тогда не знал, что Михалков долго репетирует, а потом снимает по готовым мизансценам.) Так, как Калягин не смотрит в кадр, никто не умеет. У него всегда взгляд ниже, или мимо партнера, или вообще гуляет где-то. А Олег — прирожденный артист кино — может как угодно смотреть, и всегда это будет именно то, что надо.
З. Абдуллаева. Он для вас прямо такой же идеал, как для Пушкина Татьяна.
Р. Балаян. Но у него действительно есть магия в каждом фильме. Не потому, что он, скажем, так же органичен, как Евгений Павлович Леонов, который мог произнести любой текст «как собственный». Зара, пойми, у меня очень узкое представление о том, почему этот человек выбран в кинематограф. И мне кажется, я прав, ведь Олег столько лет не снимается, а его образ у зрителей остался. Вся надежда на то, что такие, как он, не уйдут. Еще будет фильм, когда «они» упьются своим Янковским назло кому-то — в утверждение чего-то. Повторяю, Олег соответствует идеальному представлению зрителей о том, каким надо быть. Это как портрет «Незнакомки». Мы же не обсуждаем, красива она или нет, просто миг.., а если приглядеться...
З. Абдуллаева. Уточняю для порядка. Картина Крамского называется «Неизвестная», что точно рифмуется с вашим видением Олега. Так вот, фокус Неизвестной состоит не в том, действительно, красива она или нет. Вы угадали нечто более важное. Притягательность изображенной женщины заключается в ее завуалированной инфернальности. Помните, она на картине одна, без спутника, шикарно одетая, куда-то едет... Что на то время казалось вызывающим и намекало.
Р. Балаян. Хм. Олег тоже дразнит. Он никогда не пройдет «просто так» в кадре. Он позаботится о том, чтобы не пропало его представление о собственном имидже.
З. Абдуллаева. Любопытно, что именно его образ постепенно сформировал и личность Янковского, а не наоборот. Он как бы стал режиссером собственной жизненной роли.
Р. Балаян. Да. Вспомни любого замечательного артиста, поставь его рядом с Олегом в фильме. Они будут говорить, Олег молчать, и личностью будет он! Он может недоиграть или переиграть, но не может стоять в массовке. А, например, Энтони Хопкинс, несмотря на так называемое интеллектуальное выражение лица, может.
З. Абдуллаева. Потому что яркость дарования Хопкинса заключается в профессионализме, в высококачественном ремесле. А Олег, возможно, недобирая в профессионализме, имея ряд ограничений, что особенно ощутимо в театре, владеет большим. Как, кстати, и Де Ниро. Который больше, чем классный американский артист и даже американская звезда, как бы (более удачно или менее) он ни сыграл. За что и любим его.
Р. Балаян. Больше — значит то, что это не зависит ни от него, ни от чьего-то мнения о нем. Рядом с Олегом в «Служили два товарища» играл гениальный артист. А все запомнили этого мальчика. Боже, как он там существует. Не знаю, может быть, Быков ему помог... Но Олег одним своим появлением «ворует» наше внимание у других артистов, концентрирует гипнотическое излучение, замыкает зрителя на себя. При этом он не вампир, а дающий! Актеры ведь обычно хотят сыграть много ролей и желательно разных по характеру людей. Олег никогда не играл характерных ролей, он всегда был героем.
З. Абдуллаева. Он играл и разные, и характерные. Но не сыграл, казалось бы, своих самых главных: Иванова, Федю Протасова или Макбета.
Р. Балаян. Абсолютно точно, это его роли. Но я о другом, о его лидерстве.
З. Абдуллаева. Ну, то есть, что бы Олег ни играл, он всегда этакий Ленин без грима.
Р. Балаян. Про Ленина не надо.
З. Абдуллаева. Я вас упрекаю в неожиданном снобизме.
Р. Балаян. Уж чего во мне нет... Ушел Баталов, пришел Янковский. Вот в каком смысле «герой». Баталов тоже нравился всем — и простым, и самым интеллектуальным. Казалось, что в его лице, артикуляции, взгляде есть то, что принято называть интеллигентностью. И одновременно было ощущение некой размытости: она есть, и ее вроде нет. Почему все накинулись на Меньшова, когда Баталов сыграл в его фильме слесаря, не понимаю. Ведь он раньше замечательно сыграл шофера в «Деле Румянцева».
З. Абдуллаева. Мне-то он нравится гораздо больше в роли шофера, чем в «Девяти днях одного года», но это отдельный сюжет.
Р. Балаян. Я до сих пор помню лицо Баталова во всех фильмах. Хотя, конечно, это киношники придумали имидж «интеллигентного артиста». В селе есть такие лица, перед которыми меркнут «академики».
З. Абдуллаева. Удивили наконец. Просто у нашего зрителя, тем более критика, существует комплекс перед «интеллигентным лицом».
Р. Балаян. Я не хочу углубляться в это. Мне важно другое: так сложилось, что Янковский в кино не предал честь и достоинство человека.
З. Абдуллаева. Особенно в фильме «Мы, нижеподписавшиеся...». Хотя там... уже нет времени об этом говорить.
Р. Балаян. Я о том, что он не может сыграть Смердякова.
З. Абдуллаева. Чересчур, видимо, характерная роль.
Р. Балаян. Пойми, я все об одном: излучение Олега умом не понять. Олег — артист на любителя.
З. Абдуллаева. Объясните, пожалуйста, что это за масса любителей?
Р. Балаян. Вот есть профессиональный бабник, а есть человек, любящий женщин. Бабник будет блистательным с любой, ему все равно. А ценитель женщин избирателен.
З. Абдуллаева. Так и запишем. И все же, кого бы сегодня Олег мог сыграть?
Р. Балаян. Как ни странно, Бирюка. Абсолютно наполненную личность. Человека, ни с кем не общающегося, покинутого, непонятого, тем не менее органично существующего с природой, любящего эту органику больше, чем заботу о личных отношениях, которые у него не сложились, скажем, с женой или с кем-то. В моей первой картине, может быть, не хватило именно этих глаз.
З. Абдуллаева. И это могла быть вполне современная история.
Р. Балаян. Да. Еще он мог бы, если без суеты... сыграть роль Зайцева, вообще любого первоклассного модельера. Или человека, которого побили, — я просто эпизоды называю... Мой герой сейчас ушел на периферию, потому что сегодня людей интересует только один — тот, кто выйдет с пистолетом и перестреляет всех подлецов. Но это не может быть предметом искусства.
Поезд, который Олег собрал из своих ролей, состоит из вагонов СВ. Он всегда был в СВ, шел ли его поезд в Углич, Ужгород или Крыжополь.
З. Абдуллаева. Раз был — значит и будет.
Балаян Р., Абдуллаева З. Избранник // Искусство кино. 1994. № 6. С. 30-34.