Лев Александрович пришел к нам в мастерскую в тяжелое для нас время — недавно ушел из жизни Михаил Ильич Ромм, восемь месяцев руководство наверху не могло решить вопрос о новом мастере. <...> Приходу Льва Александровича мы были рады: деликатный, тонкий и мудрый, он вошел в нашу вгиковскую жизнь, взял нас «на себя», довел до дипломов, помогал по возможности позже. Ничто из наших планов не было нарушено: мы продолжали делать то, что наметили и начали при Ромме. <...> Кулиджанов, режиссер, ювелирно точно и полнокровно создающий характеры, выстраивающий на экране тончайшие психологические вязи, учил этому и нас. От телескопа Ромма мы перешли к микроскопу Кулиджанова. Это касалось всего: этюдов на площадке, спектаклей, сценариев, киноработ. Мастер, создавший «Дом, в котором я живу» и «Когда деревья были большими», формировал в нас главное — интерес к человеку, вот к этому, конкретному, данному жизнью и обстоятельствами. И в связи с этим — насыщенные беседы о Достоевском или — неожиданно — парадоксальные мысли и чувства вокруг лермонтовского Печорина.
...За окном были непростые времена — тоталитаризм, застой... А Кулиджанов возглавлял Союз кинематографистов. И много чего было там сложного, но — вроде бы парадокс — атмосфера жизни в Союзе была фундаментально демократичной и доброжелательной. И сильно отличалась от нынешней, демократических времен.
<...> И надо было быть абсолютно мужественным человеком, Мастером, чтобы не сломаться, не приспосабливаться, не мимикрировать, а продолжать главное дело своей жизни — кино. Лев Александрович вышел на съемочную площадку и продолжил свое кино. О главном — о людях. Которых он любил, хотя много про них понимал.

Абдрашитов В. [О педагогике Кулиджанова] // Искусство кино. 2003. № 11.