Господин Вейс, когда у меня в руках оказалась газета с вашей статьей о фильме «Дом, в котором я живу», я принялся читать ее с интересом, естественным для человека, принимавшего участие в создании картины. Но вскоре интерес пропал. Многие мысли, изложенные в ней, представились мне путаными и неверными.

Все это я оставил бы на вашей совести, если бы не заключительный раздел статьи, вынудивший меня написать это открытое письмо.

Я не являюсь постоянным читателем венской газеты «Ди прессе», и ваше имя встречается мне впервые. Но, судя по этой статье, кинокритикой вы занимаетесь не в свободное от дел время. Очевидно, такова ваша профессия. Это дает мне некоторые основания разговаривать с вами не как с дилетантом, а как с человеком, на которого профессия накладывает определенную ответственность: не правда ли, критик обязан хоть кое-что знать о том, о чем он пишет?

Например, когда вы восклицаете: «Со времен Пудовкина и Эйзенштейна мы не видели такого жизненно правдивого русского фильма», то это, очевидно, должно убедить читателей в том, что они имеют дело со знатоком русской кинематографии. Мне же, господин Вейс, показалось, что это далеко не так. Ведь из вашей статьи явствует, что ваши познания о русском кинематографе ограничиваются фильмами Пудовкина и Эйзенштейна двадцатых годов. Не слишком ли этого мало, господин Вейс, для человека, позволяющего себе печатно выступать по вопросам советского киноискусства? Неужели вы ничего не слышали о «Чапаеве», «Депутате Балтики», «Великом гражданине», о больших фильмах Герасимова, Райзмана, Донского, Юткевича, Козинцева? А ведь на этих образцах учились поколения кинематографистов. Неужели же критику, пишущему о кино в СССР, позволено не знать ни всемирно известных шедевров советской кинематографии, ни даже довольно обширной литературы о них? Ведь достаточно открыть один из томов «Истории киноискусства» французского критика Жоржа Садуля, чтобы узнать о достижениях советского кино за тот период, который, господин Вейс, с такой легкостью обойден в вашей статье.

Мне думается, что незнание советского киноискусства и обстановки в нашей стране не могло не сказаться и на общей оценке, данной вами нашему фильму. Вы пишете: «...Для России, разумеется, эта лента полна сенсаций». Сенсациями вы считаете, например, «любовные сцены с намеком на измену в браке, мать, которая умоляет своего младшего сына не идти в армию, не покидать ее» и показ человеческого горя.

Многочисленные отзывы и дискуссии говорят о том, что интерес к нашему фильму в СССР был вызван отнюдь не тем, на что делаете упор вы, господин Вейс. Если бы вы лучше знали советское киноискусство, смогли бы заметить, что в последние годы у нас выпущено немало фильмов по вопросам, морали, этики советских людей, об их быте. Создавая наш фильм, мы хотели сосредоточить внимание на судьбах советских людей. Мы старались показывать их в реальной обстановке, что, кстати сказать, не вызвало никаких сенсаций.

Советский зритель воспринял фильм не как сенсацию, он оценил его как правдивый рассказ о трудном для нашего народа военном времени. Вы видите сенсацию в том, что мать умоляет своего младшего сына не идти в армию, не покидать ее. Но вы либо не поняли, либо нарочно умалчиваете о том, что «Сережа еще подросток, не подлежащий призыву в армию, что уходит он на фронт добровольцем, что женщина отдала войне мужа и старшего сына. Показывая такой нашу героиню, мы стремились передать высокий патриотизм советской женщины-матери и, судя по тому, как восприняли этот образ многочисленные зрители, кое-чего достигли в этом плане.

Вы, господин Вейс, могли этого и не понять. Но зачем же утверждать, что «для русских эта лента полна сенсаций»?

Ваша статья пропитана духом недоброжелательства, подозрительности. Не на ту ли же дешевую сенсационность рассчитаны вопросы, относящиеся к биографиям авторов фильма? Однако и здесь, господин Вейс, вы, как говорится, дали маху.

Чтобы доказать это, я попросту отвечу на ваши вопросы.

Вопрос 1-й. «Знаем ли мы, был ли этот премированный на Западе фильм показан повсюду в России? А если да, то демонстрируют ли, его сегодня?».

Ответ: Должен вас огорчить, господин Вейс, уже тем, что фильм «Дом, в котором я живу» премирован не только на Западе, но и в Советском Союзе, на Первом всесоюзном кинофестивале летом прошлого года. Что касается его демонстрации на советских экранах, то могу сообщить: да, фильм показывался по всей стране — только за прошлый год его посмотрело свыше 25 миллионов человек. Время от времени появляется он на экранах и сейчас, постоянно демонстрируется в рабочих клубах, в деревнях, Кроме того, во многих городах его показывали по телевидению.

Вопрос 2-й. «Знаем ли мы, на каком счету сейчас числится автор сценария Иосиф Ольшанский? Получили ли возможность и дальше снимать фильмы Сегель и Кулиджанов?».

Ответ: Спешу вас успокоить, господин Вейс. Сценарист Иосиф Ольшанский, получивший в свое время первую премию за сценарий «Дом, в котором я живу» на Всесоюзном конкурсе за лучший киносценарий, продолжает оставаться на хорошем счету. После нашего фильма вышла картина «Трое вышли из леса», снятая по его сценарию режиссером Воиновым на студии «Мосфильм». А сейчас по его же сценарию снимается новый фильм на Студии имени М. Горького. И снимает его, хотя это и покажется вам невероятным, режиссер Яков Сегель.

Со мной тоже ничего не случилось. Месяц назад я закончил фильм «Отчий дом», который в ближайшее время выйдет на экраны нашей страны. И более того, господин Вейс, я пытался в этом фильме о наших днях отобразить не только человеческое счастье, но и человеческое горе, и никому не пришло в голову воспринимать это как сенсацию.

Вот, господин Вейс, некоторые мои мысли и кое-какие факты. Надеюсь, они помогут вам составить более ответственное суждение о фильме «Дом, в котором я живу».

Кулиджанов Л. Открытое письмо г-ну Вейсу от Льва Кулиджанова, кинорежиссера // Советская культура. 1959. 17 марта.