Авторская позиция драматурга Владимира Валуцкого кажется несколько противоречивой, но только на первый взгляд.
С одной стороны, В. В. один из тех, кто наиболее последовательно проводил жанровую линию в советском кино. В середине шестидесятых из всех популярных жанров для нас важнейшим являлся жанр комедии, и В. В. работал именно в нем, сочиняя «Начальника Чукотки», «Завтра, третьего апреля...» и «Семь невест ефрейтора Збруева». Когда в семидесятые жанровый диапазон советского кино стал шире, В. В. начал разрабатывать и другие формулы: военно-патриотического триллера («Командир счастливой „Щуки“»), эпической мелодрамы («Города и годы»), костюмно-исторического фильма («Ярославна, королева Франции»), а позже, в восьмидесятые, — научной фантастики («Дознание пилота Пиркса»), иронического детектива («Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона») и детского мюзикла («Мэри Поппинс, до свидания»). В преддверии перестройки В. В. написал сценарий для одной из лучших отечественных бытовых мелодрам: «Зимнюю вишню» посмотрело 32,1 миллиона зрителей, что даже по голливудским меркам является успехом чрезвычайным и гарантирующим автору почетное место в первых рядах создателей индустрии развлечений.
С другой стороны, в сценариях В. В. заметна личная интонация, жанру вроде бы не присущая. Его лирический герой — тихий и неприметный, по определению частный человек, которого обстоятельства втягивают в чужую историю (часто — Историю), чьи масштабы решительно несопоставимы с его собственными. Это несоответствие может стать предпосылкой как для комических, так и для печальных сюжетных коллизий, но неизменно является источником драматизма. Своего героя — юного начальника Чукотки — В. В. нашел в самом начале карьеры и не расставался с ним в течение последующих трех десятилетий. В облике молодого фотографа («Какая у вас улыбка»), пилота Пиркса или самозваного сыщика Петрика Чухонцева («Первая встреча, последняя встреча») угадываются все те же знакомые черты.
На самом деле никакого противоречия тут нет. Жанр у В. В. принципиально не «чистый»: в формуле его прежде всего интересует неформулируемое — фактуры жизни, психологические обертона характеров. Еще важнее, что В. В. пишет жанр не «изнутри», а «снаружи» — не следуя канону, а используя его по слегка измененному назначению. Жанр, как это не раз случалось в мировом кино последней четверти века, маскирует интимность авторского высказывания. Поэтому замысел драматурга не всегда очевиден даже для тех режиссеров, с которыми у В. В. сложился прочный творческий альянс (к ним относятся Виталий Мельников и Игорь Масленников). Что уж тут говорить о режиссерах нового поколения, единственным случаем взаимодействия В. В. с которыми стала многозначительная историческая парабола Сергея Ливнева «Серп и молот». Сценарный кризис девяностых В. В. переживал не менее остро, чем многие его коллеги: следствием распада идеологии стала утрата профессионализма, присущего добротному советскому кинематографу. Ведущие сценаристы-шестидесятники, к которым принадлежит и В. В., как будто разучились писать качественные сценарии: старое качество оказалось никому не нужным, а нового никто не предложил. Культурой перестройки и постперестройки В. В. был востребован в первую очередь как сочинитель «Зимней вишни» во всевозможных (сиквел, сериал, роман) вариантах.
Между тем, природа мышления В. В. отнюдь не старомодна, и вполне возможно, что найдется режиссер, который не только увидит в сценариях драматурга профессиональную гладкопись (она очевидна и гарантирована), но и сумеет читать между строк.
Брашинский М. Владимир Валуцкий // Новейшая история отечественного кино 1986-2000. Т. 1. СПб.: Сеанс, 2001. С. 212.