Василий Васильевич Меркурьев родился 6 апреля 1904 года в городе Острове (ныне Псковской области). Василий Меркурьев был четвёртым сыном Василия Ильича Меркурьева и Анны Ивановны, урождённой Гроссен, швейцарской немки. Её совсем молоденькой девушкой привёз из Швейцарии местный помещик Нехлюдов, она служила у него экономкой. Отец актёра в молодости батрачил, рыл колодцы. Потом его крёстный, купец третьей гильдии, позвал Василия Ильича торговать в дегтярном ряду. Дело пошло хорошо — лавка Меркурьева-старшего быстро завоевала хорошую репутацию.
Но, как вспоминал актёр, «торговля вряд ли была его истинным делом. Он прекрасно пел, и от отца любовь к музыке, к пению перешла ко всем детям. Семья была большая — семеро сыновей и дочь. И буквально вся семья пела». В детстве Василий Васильевич пел в церковном хоре. Во время Великой Отечественной войны город Остров был разрушен. Исчез дом, где жила семья Меркурьевых.
Сцена влекла к себе Василия Васильевича Меркурьева с младых лет. Ещё школьником он играл в Острове в местном клубе в любительских спектаклях или в спектаклях гастролирующих трупп. И даже снискал популярность среди любителей театрального искусства родного города. В начале 1920-х годов Меркурьев участвовал в агитбригадах. Весной 1923 года Псковский губернский комитет комсомола вручил Меркурьеву направление в петроградский Институт сценических искусств, который был создан в 1918 году В.Э. Мейерхольдом и Л.С. Вивьеном. Василий Васильевич был принят в мастерскую, которой руководил Вивьен. Вместе с Меркурьевым учились Николай Черкасов, Виталий Полицеймако, Александр Кистов... В 1928 году ученики Вивьена вместе со своим мастером организовали Ленинградский театр актёрского мастерства, в котором Меркурьев играл до 1937 года.
Первая встреча с кинематографом (а она случилась ещё в студенческие годы актёра) принесла разочарование. В немом фильме В.К. Висковского «9е-января» (1925) Меркурьев сыграл крошечную роль молодого рабочего, «делегата к царю». Его использовали как натурщика — без репетиций, без оговорённого рисунка роли засунули в кадр... Могло оказаться, что первая встреча станет последней. Но нет. С 1935 года Меркурьев снова начал сниматься в кино. Правда, несколько лет режиссёры кино, словно сговорившись, предлагали Меркурьеву роли, совершенно недостойные его актёрского дарования, назывные персонажи. В «Подругах» (1935, реж. Л. Арнштам) его герой звался просто «газетчик», в «Возвращении Максима» (1937, реж. Г. Козинцев и Л. Трауберг) — «студент-меньшевик», в «Тайге золотой» (1937, реж. Г. Казанский, М. Руф) — «старый золотоискатель», в «Выборгской стороне» — (1937, реж. Г. Козинцев и Л. Трауберг) — «студент», в «Танкистах» (1939, реж. М. Магид и А. Сигаев) — «начальник штаба». Да и роль штурмовика Краузе в антифашистской картине «Профессор Мамлок» (1939, реж. Г. Раппапорт, А. Минкин), жестокого, отвратительного наци, удовлетворения не принесла. Краузе одноцветно чёрен, впрочем, в те годы и не могло быть иначе.
А ведь к концу тридцатых Меркурьев — признанный мастер театрального искусства. В 1937 году он становится актёром и режиссёром Ленинградского академического театра драмы им. Пушкина. Им сыграны серьёзные роли: Меншиков в «Петре I», Казарин в «Маскараде», Прохор Дубасов в «Суворове»...
Но кинематограф «вмешался» в личную жизнь актёра. На съёмках крайне посредственного фильма «Инженер Гоф» Меркурьев познакомился со своей будущей женой Ириной Всеволодовной Мейерхольд. Она (в то время режиссёр Белгоскино) приехала в санаторий, где отдыхал актёр, чтобы пригласить его на роль Стася и познакомить со сценарием. В 1934-м началась их совместная (до конца дней Василия Васильевича — он умер 12 мая 1978 года) жизнь. Личная и творческая — они вместе преподавали в Ленинградском театральном институте. После смерти Вас Васича (так любовно называли Меркурьева домашние и друзья), вспоминает их сын Петр Меркурьев-Мейерхольд, «мама уже не жила — она маялась». Маялась казавшиеся ей бесконечными три года. 21 ноября 1981 года Ирины Всеволодовны не стало...
Но вернёмся в конец тридцатых. В 1939 году Меркурьев снялся в роли агронома Сташкова в фильме А. Зархи и И. Хейфица «Член правительства». В фильме он антипод героини Александры Соколовой (В. Марецкая). Демагог. Подлый и ничтожный. Пустоголовый. Сташков обвиняет Соколову в том, что она препятствовала раскулачиванию, хотя она защищала середняков. Несмотря на то что герой Меркурьева — вражья сила, актёр точно попадает в стилистику фильма — играет характер, а не карикатурного злодея.
Но истинный успех пришёл к Меркурьеву после исполнения роли лётчика Тучи в «Небесном тихоходе» (1946, реж. С. Тимошенко). Множество лестных слов было произнесено критикой в адрес героя Меркурьева, который хоть и немного фанфарон, но обаятельный, весёлый и пр. и пр. Но в героическом капитане Туче есть ещё и неуловимая «несоветскость», особый, как сказали бы в прежние годы, «старорежимный» шарм: барственность, галантность, неповторимые (меркурьевские!) интонации в голосе. Меркурьев чуть подсмеивается над своим героем, но то не усмешка, а добродушная улыбка.
Академик архитектуры Нестратов («Верные друзья», 1954, реж. М. Калатозов) задумывался авторами фильма как «комический дурак» — этакий «большой начальник», высокомерный зазнайка, напыщенный индюк. Василий Васильевич сыграл роль гораздо тоньше. Нестратов просто избалованный ребёнок, незлой и во многом незащищённый человек.
«Знак „минус“ (актёр имел в виду отрицательных персонажей. — М. К.) — тончайший, сложнейший в искусстве, — говорил Меркурьев. — ...Когда я получил роль академика Нестратова в „Верных друзьях“ (первоначально она планировалась на Николая Черкасова), я изучил сценарий, познакомился с некоторыми кинопробами и убедился, что Нестратов трактован как явно отрицательный герой. И сразу же возникла масса вопросов. Почему (коли он такой) с ним решились отправиться в плаванье его друзья? Почему они и Нестратов оказались верными друзьями? Почему, в конце концов, сам Нестратов считался и авторитетным и действительно ценным работником? И в результате наших общих раздумий, споров произошла переакцентировка образа. Я стал играть неплохого человека, в котором, однако, явственно проглядывает дурное. Оттого оно и выглядит комичнее! Разоблачительнее...»
Меркурьев не любил комедийных преувеличений, считал их «опасными и поверхностными». Его Лев Гурыч Синичкин («На подмостках сцены», 1956, реж. К. Юдин), любящий отец своей обожаемой Лизаньки, «и впрямь живёт своими высокопарными чувствами, взаправду умиляется и ненавидит. И Меркурьев купается в стихии весёлого и простодушного водевиля» (С. Цимбал). Даже самонадеянного глупца Мальволио («Она в меня влюбилась!») из «Двенадцатой ночи» (1955, реж. Я. Фрид) отчего-то жаль. Ну не дал Бог мозгов, но ведь тоже живая душа...
Лесничий из неувядающей «Золушки» Н. Кошеверовой (1947) — подкаблучник, изнывает под игом своей невыносимой жены (Ф. Раневская). Ему не хватает характера и воли, чтобы защитить родную дочь, но с какой нежностью он смотрит на неизвестную красавицу, появившуюся на королевском балу! Глаза не узнают дочь, а сердце оказывается умнее...
Сосед Мересьева по госпитальной койке старшина Степан Иванович в исполнении Меркурьева («Повесть о настоящем человеке», 1948, реж. А. Столпер) — тоже необычайно добрый человек. Славный, скромный, сострадательный.
В характере хирурга Фёдора Иванович Бороздина из фильма М. Калатозова «Летят журавли» (1957) много от личности самого Меркурьева. После смерти актёра Фаина Раневская отправила сыну Василия Васильевича открытку, в которой написала: «...Общение с ним — партнёром было огромной радостью. Такую же радость я испытала, узнав его как человека. Было в нем всё то, что мне дорого в людях, — доброта, скромность, деликатность».
Бороздину больно видеть поникшую Веронику (невесту его без вести пропавшего сына) рядом с Марком. Но не хочет её судить. Он, мудрый человек, её жалеет. Но при том, что Фёдор Иванович — воплощённая доброта, золотое сердце, он решителен и, когда надо, суров. Как приказ звучат его слова, обращённые к бьющемуся в истерике раненому солдату, получившему известие об измене невесты: «Прекратить! Ты боец Красной Армии! Дезертировать?!» Следующую фразу Бороздин произносит уже по-другому, ободряюще, на полтона ниже: «Такого красавца, настоящего героя на какую-то тыловую крысу променяла!»
В картине «Люди на мосту» (1959, реж. А. Зархи) Меркурьев исполнил роль Ивана Денисовича Булыгина, бывшего крупного чиновника в министерстве, ныне начальника строительства в провинции. Надменный, самоуверенный, категоричный. Как пишет исследователь творчества Меркурьева С. Цимбал, он забыл собственную юность — трудную, самоотверженную, упорную. Возвращение к себе, прежнему, происходит лишь тогда, когда случается беда, — люди бегут со стройки, между Булыгиным и его ближайшими сотрудниками возникают серьёзные разногласия.
В 1960 году Василий Васильевич сыграл эпизодическую роль в фильме Игоря Таланкина и Георгия Данелии «Серёжа». Дядя Костя приехал погостить к сестре и племяннику. Громогласный, обаятельный, расписанный диковинными татуировками, которые завороженно разглядывают мальчишки — Серёжа и Шурик. В течение нескольких минут Меркурьев «разоблачает» своего героя. Цель визита дяди Кости — разобраться с племянником, которого он незлобиво называет «негодяем», «мерзавцем» и «скотиной», в сущности, ему нет никакого дела до родственников. Дядя Костя время от времени бросает взгляд в зеркало, откровенно любуясь своей персоной. Он не только душевно пуст и ограничен, он жесток и бессердечен.
На счету у Василия Васильевича Меркурьева более шестидесяти ролей в кино. Он был и остался народным любимцем. Меркурьева не обошло и официальное признание. Он народный артист СССР (1960), лауреат Сталинских и Государственных премий: 1947 — за участие в фильме «Глинка», 1949 — за участие в фильме «Повесть о настоящем человеке», 1952 — за участие в фильме «Донецкие шахтёры». В 1979 году Василий Васильевич (посмертно) был удостоен Государственной премии РСФСР им. К.С. Станиславского за театральную работу. Но, будем честны, кинематограф плохо распорядился блистательным и разносторонним талантом великого артиста. Многие фильмы, в которых он снимался, многие роли, которые он играл, были совершенно недостойны Меркурьева. В кинематограф 1970-х актёр в силу возраста и пошатнувшегося здоровья просто не успел толком вступить, хотя две его эпизодические роли — Гедеоновский в «Дворянском гнезде» А. Михалкова-Кончаловского и Лейброка в «Прощании с Петербургом» (1971, реж. Ян Фрид) — открывают, вернее, приоткрывают, совсем другого Меркурьева. Он без всякого усилия вписался в незнакомую ему живописную, чувственную стилистику кинематографа начала семидесятых. Но...
Василий Васильевич Меркурьев, как пишет его сын, «ушёл в небытие практически прямо со сцены, под шквал оваций». И хоть сознание Василия Васильевича путалось, он не переставал тревожиться о судьбах родных.
За два часа до кончины в палату к Меркурьеву пришёл Игорь Горбачёв.
Наклонившись над ухом Меркурьева, он сказал: «Василий Васильевич! Третий звонок — ваш выход, Артист!»
Кузнецова М. Василий Меркурьев / Кино России. Актерская энциклопедия. Выпуск 2. // М. 2008. С. 117-119.