Василий Васильевич Меркурьев сыграл в общей сложности около шестидесяти кинематографических ролей, в которых прожил столько же несхожих, напряженных, трудных человеческих жизней. Среди его героев были представители самых различных профессий, исторических эпох и жизненных биографий.

[...] Уже в самых ранних своих ролях Меркурьев завоевал зрительское признание неотразимым в своей внутренней серьезности и непринужденности юмором, обаянием душевной простоты и достоверности. Так дорого ценятся в актере именно эти качества, что, встречаясь с ними, зрители готовы пройти мимо всех остальных. Между тем качеств этих могло бы оказаться недостаточно при воплощении характеров сложных, противоречивых и многогранных. Не занимать было Меркурьеву и юмора и обаяния, но едва ли он успел бы как актер так много, если бы они не были помножены на человеческую проницательность, нравственную требовательность и страстность.

[...]

Актеру бывает трудно выразить все, что ему хочется выразить, по той хотя бы причине, что в основном творческая жизнь его определяется достающимися ему ролями. И если в театре, в построении его репертуара, существуют более или менее устойчивые закономерности, то в кино такого рода закономерности на судьбу актера не распространяются. Ведь приглашать актера [...] вправе самые разные кинорежиссеры, действующие в самых разных стилевых и жанровых направлениях. Меркурьеву довелось работать с Козинцевым и Траубергом, братьями Васильевыми, Зархи и Хейфицем, Тимошенко, Луковым, Калатозовым и многими, многими другими. Казалось бы, под воздействием этих ярких и сильных режиссерских талантов он должен был бы утратить художественную самостоятельность.

[...]

Но в отношении Меркурьева пестрота его послужного списка должна рассматриваться не только как пестрота, но и как свидетельство душевного богатства актера, остающегося собой при соприкосновении с самыми несхожими жизненными явлениями.

[...]

Личность Меркурьева и в самом деле незримо присутствует в каждой из сыгранных им ролей. Можно сказать с полным основанием, что тем более совершенным и убедительным оказывается достигнутое им перевоплощение, чем ярче светится в воплощаемых им образах меркурьевская улыбка, чем органичнее прикладывается меркурьевская интонация к речи героев.

[...]

...сферой поисков актера, миром, в котором он всегда чувствует себя естественно, остается действительная жизнь со всеми присущими ей хитросплетениями возвышенного и комического, горестного и светлого. Творческая биография Меркурьева удостоверила его приверженность правде жизни, отвращение вызывают у него притворство и наигрыш, мнимый драматизм и искусственная веселость. В кино, как и в театре, он неизменно утверждает искусство воинствующей идейности и высокой нравственной требовательности.

Цимбал С. Василий Меркурьев // Актеры советского кино. Вып. 6. Л.: Искусство, 1970.