История этой публикации поучительна и символична. Поучительна, поскольку убедительно доказывает: неспешность публикатора способствует улучшению текста. Символична как метафора непрерывной цепочки связей между создателями и исследователями кинопроцесса — во времени и пространстве, через поколения и континенты. Эта идея изначально близка научной концепции «Киноведческих записок», потому закономерно, что интервью, взятое полтора десятилетия назад и обогащенное за это время научным вкладом коллег и единомышленников, дождалось своего выхода в свет в номере, посвященном памяти создателя нашего журнала, Александра Трошина.
С февраля по июнь 1994 года как лауреат конкурса программы «Фулбрайт» я работала в американских архивах. Узнав, что первая половина моей стажировки приходится на Лос-Анджелес, Вера Николаевна Ланде-Трауберг, к тому моменту уже, увы, вдова Леонида Захаровича Трауберга, посоветовала мне разыскать в этом городе Аркадия Николаевича Кольцатого, знаменитого кинооператора и доброго знакомого их семьи, на редкость достойно проявившего себя в самые трудные времена. В Лос-Анджелесе Марина Голдовская, известный режиссер и киновед, а также наша бывшая коллега по НИИ киноискусства, ныне проживающая в Америке, любезно сообщила мне номер телефона Кольцатого (как ответственный кинодокументалист, Марина Евсеевна к тому времени уже сняла на камеру свое интервью с ним). Аркадий Николаевич Кольцатый радостно откликнулся на привет от Веры Николаевны Трауберг и охотно согласился на встречу со мной.
Вооружившись картой Южной Калифорнии и магнитофоном, на арендованной машине, страшно гордясь своей американизацией, после долгих поисков и многократных проскоков мимо выездов со скоростных трасс, я, наконец, отыскала указанный мне район.
У небоскреба стояла лавочка. На ней сидели американские старушки. Они прервали разговор и окинули меня строгим взором. Я поздоровалась и спросила по-английски, туда ли я приехала. Старушки переглянулись, пожали плечами, а затем одна спросила другую: «Шо ей нада?» Я поняла, что добралась по адресу.
Аркадий Николаевич Кольцатый эмигрировал в Америку вместе с женой еще в 1981 году. Но затем жены не стало, и к моменту нашей встречи он жил в доме для пожилых советских эмигрантов уже один. Он радушно принял меня, рассказывая, что у него все хорошо, его американского пособия при экономной жизни хватает, в их доме льготные цены на квартиры, налажена структура социальной и медицинской помощи. Поил чаем. У меня щемило сердце. Во время нашего интервью Аркадий Николаевич оживился и будто даже помолодел, вспоминая былые годы. Он приглашал приезжать еще. Однажды я заехала за ним и привезла к себе в гости, на обед в его честь. Надеюсь, это было ему приятно. Но интервью мы, к сожалению, так и не продолжили—все как-то не получалось по времени, а затем я уехала в Нью-Йорк, на вторую половину стажировки.
Лет двенадцать спустя, в Москве, я вспомнила о нерасшифрованной кассете в разговоре с младшим коллегой и приятелем Петром Багровым, который как раз в тот момент работал над статьей об Эрмлере и потому сейчас же предложил выгодную сделку: я разрешу ему послушать и процитировать запись, а он за это сведет интервью с диктофона.
Перечитав полученный таким образом текст уже полузабытой беседы, я упомянула о ней в разговоре с Марией Вергилиусовной Чепайтите-Трауберг, внучкой Леонида Захаровича и Веры Николаевны. А Мария рассказала об этом своей матери, замечательной переводчице и филологу Наталье Леонидовне Трау- берг. Наталья Леонидовна также заинтересовалась. 30 марта 2008 года я отправила им текст, а на следующий же день Мария выслала мне записанный ею отзыв Натальи Леонидовны.
В конце 2011 года, в процессе подготовки публикации, я поняла, что многие позиции (особенно те, что касаются биографии Л.З.Трауберга и истории ФЭКС) я способна прокомментировать лучше, чем сделала бы это тогда, когда интервью было взято. Осознавая, что за прошедшие годы у нас появился знаток истории кино ленинградской школы, я с удовольствием предложила П.А.Багрову принять участие в работе над комментариями. Мы решили представить читателю текст максимально полно, практически без купюр, отдавая себе отчет в том, что в целом рассказ А.Н.Кольцатого представляет собой ценное свидетельство очевидца и соучастника реальной истории отечественного кино. Вместе с тем некоторые моменты в нем — результат аберрации памяти, неизбежной по прошествии многих лет (это касается, например, некоторой путаницы воспоминаний, связанных с фильмом «Похождения Октябрины» и спектаклем «Внешторг на Эйфелевой башне» или, тем более, с вопросом о смерти Ф.М. Эрмлера).
Приведенная ниже публикация является, таким образом, результатом коллективной работы. Помимо тех ее участников, чьи имена были приведены выше, мы благодарим за бесценную помощь коллег и членов семей кинематографистов из Лос-Анджелеса, Москвы, Одессы и Санкт-Петербурга: Я.Л. Бутовского, А.И. Димитренко, С.Я. Желяскова, Д.Г. Иванеева, А.А. Кольцатого, Н.И. Клеймана, С.Г. и В.Г. Непевных, А.О. Сопина, И.В. Успенскую.
«Фридка очень меня любил» Беседа Н. И. Нусиновой с А. Н. Кольцатым (22.02.1994, Лос-Анджелес) // Киноведческие записки. 2012. № 100/101.