В начале 20-х годов в кинотеатре на Малой Дмитровке, 6 постоянно демонстрировались американские приключенческие фильмы.
«Заячьей академией» называл этот кинотеатр Сергей Эйзенштейн. Вместе со своим приятелем Сергеем Юткевичем он проникал в зрительный зал без билета, еженедельно просматривая километры ковбойских лент.
Директор кинотеатра Михаил Сергеевич Бойтлер был не только владельцем настоящей ковбойской шляпы, вызывавшей черную зависть у всех молодых поклонников боевиков, по и страстным любителем кино, сплотившим вокруг себя группу талантливой молодежи.
Просторное фойе кинотеатра, в центре которого стоял стол для игры в пинг-понг, можно смело считать первым советским киноклубом. Здесь до хрипоты обсуждалась техника монтажа, специфика актерском игры, операторское мастерство в только что увиденных фильмах.
Осенью 1923 года в этом фойе появился первокурсник ГТК, стройный красавец Альберт Гендельштейн, где его познакомили с земляком, начинающим режиссером Всеволодом Пудовкиным и молодым Борисом Барнетом, снимавшимся в то время в фильме «Мисс Менд».
Увлечение кинематографом началось в родном городе Пензе. Утром, надевая ранец, Гендельштейн, вместо того чтобы идти в гимназию, направлялся к черному ходу кинотеатра «Аванс». Помощником киномеханика в этом кинотеатре работал Леонид Косматов, в будущем знаменитый советский кинооператор. Получив от Гендельштейна деньги, выданные на завтрак, Косматов впускал гимназиста в «святая святых» — проекционную будку.
В то время пленку в кинопроекторе крутили рукой, и проворный помощник киномеханика едва успевал справляться с работой. Помощь верного младшего товарища совсем не была лишней. Если демонстрировалась хроника с военными сюжетами, друзья отправлялись за экран озвучивать ее. Они грохотали листами железа, просыпали горох, крутили трещотки, имитируя шум боя, гул снарядов и треск выстрелов.
Как правило, после шумовой работы Косматов дарил своему помощнику несколько кадриков из демонстрируемых фильмов. Дома, показывая их через волшебный фонарь, комментируя и озвучивая, Гендельштейн создавал для родителей и родственников свои первые фильмы.
Отец хотел, чтобы сын стал инженером. Сын наперекор воле отца пошел учиться в ГТК.
«Моя юность, — вспоминает режиссер, — совпала с юностью кинематографа, временем его вулканической активности. В кино еще не было ни орденов, ни иерархий — это был период ученичества звезд, когда прославленные мастера учили, учились и экспериментировали вместе с учениками».
ГТК в те годы — одно из самых модных учебных заведении в Москве. К началу занятий к его подъезду подкатывали на рысаках роскошные дамы п пестро разодетые гонцы, отпрыски богатых нэпманов. Обучение было платным, и большинство студентов должно было работать, чтобы вносить плату за обучение. Специально для этого в подвале ГТК работала фабрика чернил, производившая также п фотобумагу для «дневной печати», на которой никто так п не смог напечатать ни одной фотографии.
Существовал еще один способ заработка. ГТК обеспечивал студентов работой в массовках. Эта работа и стала основной статьей доходов Гендельштейна. Статистам в те годы платили за продолжительность плана, в котором они сняты. Гендельштейн научился падать так, что оператор был вынужден уделять ему предельное количество метража.
Техника падений отрабатывалась в ГТК под руководством ректора Василия Сергеевича Ильина, преподававшего систему Дельсарта и биомеханику. Эти два предмета считались главными на актерско-режиссерском отделении. Система Дельсарта требовала от актера владения техникой, расчленяющей движения на частные, составляющие его моменты. Биомеханику определяли девять положений тела, соответствующие девяти основным состояниям души:
- Нормальное.
- Нормально-концентрическое (нежность).
- Нормально-эксцентрическое (недоверие).
- Концентро-нормальное (смирение).
- Эксцентро-нормальное (гордость).
- Концентро-концентрическое (рассматривание).
- Эксцентро-концентрическое (презрение).
- Концентро-эксцентрическое (боязнь).
- Эксцентро-эксцентрическое (ужас).
Сценки и небольшие эпизоды, разыгрываемые студентами, строились из комбинаций этих состояний. Профессионализм актерской игры в кино определялся умением любое задание выполнять, исходя из правил системы Дельсарта и биомеханики. Оценивая игру Гендельштейна, Ильин считал, что он в будущем станет звездой советского экрана...
Но жизнь диктовала другое. Окончив ГТК, Гендельштейн н Файнциммер получили приглашение от Пудовкина поработать ассистентами на картине «Конец Санкт-Петербурга». «Сегодня ассистент, работающий на художественной картине, это прежде всего исполнитель, — говорит Гендельштейн. — В то время ассистент должен был работать творчески, с отдачей. Я предложил Пудовкину снять эпизод выступления Керенского и ликования толпы так, чтобы в его заключительных кадрах памятник Александру III заплакал от умиления. Идея была одобрена. Но как ее реализовать? Я и Файнциммер начали делать слезы для статуи. Мы экспериментировали с водой, касторкой, вазелином. Наконец, достали жидкое стекло. И два ассистента, прячась за огромные, оттопыренные уши самодержца, на счет «три» пускали по слезе из каждого его глаза».
Впоследствии Пудовкин, встречаясь с Гендельштейном, всегда с улыбкой вспоминал эту сцену, не утаивая приоритета молодого кинематографиста в решении захваленного кинокритиками эпизода.
В «Киногазете» 5 ноября 1928 года была напечатана небольшая заметка о том, что «ассистент А. А. Гендельштейн и оператор А. Головня выехали на Украину для натурных съемок картины «Законный брак» («Живой труп») производства «Межрабпомфильм» и «Прометеус-Берлин». Фильм снимал режиссер Ф. Оцеп, который после окончания работы остался в Германии. Главные роли в «Законном браке» исполняли В. Пудовкин, М. Якоби, Н. Вачнадзе, В. Марецкая. Давая оценку фильму, рецензент газеты «Дойче Тагесцейтунг» писал: «Потрясающее впечатление производит режиссерское искусство Федора Оцепа, который развертывает действие в захватывающих кадрах, сильных в своем натурализме, правдивых и живых, свободных от какой бы то ни было
драматической слащавости». Эту похвалу можно отнести и к Альберту Гендельштейну, который самостоятельно снял многие сцены фильма.
Руководители студии «Межрабпом-фильм», где работает Гендельштейн, внимательно следят за успехами молодого кинематографиста. В журнале «Советский экран» за 1929 год они дают следующую оценку его работе: «... нельзя забыть о Гендельштейне. Он определенен в своем творчестве. Блестящий монтажер. Пленка подчиняется ему, как магу. С самой испорченной пленкой Гендельштейн творит чудеса».
На студии «Межрабпом-фильм» одновременно с художественными фильмами снимались документальные п научно-популярные (в то время их называли культурфильмами). Гендельштейну поручают самостоятельно спять несколько фильмов по заказу «Лесосиндиката». «Лес», «Рубка леса», «Сплав леса», «То, что станет бумагой», «Файера», «Ледяная дорога», «Катушка», «Лесозавод», «Окно в Европу» — вот перечень короткометражек, снятых молодым режиссером и оператором Шеленковым за очень короткий съемочный срок.
«Можно ли делать просто и ясно для зрителей короткометражки?— писала «Киногазета» № 41 за 1930 год.— Можно! Это нам доказали некоторые короткометражки этого года. Лучшие из них участвовали па Всесоюзном смотре, на Олимпиаде. Фильмы Барнета и Гендельштейна сделаны четко, просто и понятно для зрителя. Зритель смотрит их с большим вниманием и интересом».
Берман В. Альберт Гендельштейн // 20 режиссерских биографий. М.: Искусство, 1971.