В тридцатые годы одной из важнейших тем советского искусства была тема гражданской войны, тема массового героизма рабочих и крестьян, в смертельной схватке с врагом отстоявших величайшие завоевания революции, тема создания и укрепления Красной Армии. Замечательные фильмы «Чапаев» и «Мы из Кронштадта» раскрывали эту неисчерпаемую тему героической борьбы нашего народа в гражданской войне под руководством партии Ленина — Сталина.

Патриотизм простых людей, их неустрашимость, железная воля и неколебимая вера в победу вдохновляли советских художников. При всем тематическом и жанровом разнообразии этих произведений всем им присуща одна общая черта — в центре внимания художника всегда стоит человек. Именно через конкретно художественный образ, через мысли героя, его поступки стремились советские художники передать величие событий и революционный пафос тех дней.

В советском кино тема гражданской войны получила широкое отображение в целом ряде фильмов. Образы командиров и комиссаров Красной Армии занимают важнейшее место в галерее образов советского киноискусства. Все они едины в своей основе — это люди, воспитанные партией большевиков, закаленные в огне боев, проникнутые сознанием высокого революционного долга.

Многие артисты советского кино неоднократно обращались к задаче воплощения образов командиров Красной Армии. К их числу принадлежит и Олег Петрович Жаков. Последовательный рост его героев отражает непрерывный рост высоких моральных качеств советского командира.

В 1934—1936 годах Жаков создает образ командира Петроградского стрелкового полка Яна Драудина в фильме «Мы из Кронштадта» (режиссер Дзиган). В этой картине с эпическим размахом и страстной взволнованностью были воссозданы незабываемые дни обороны Петрограда от белогвардейских банд Юденича, суровый и славный девятнадцатый год. Тема героизма солдат и матросов, защищавших цитадель революции, тема вдохновляющей и направляющей роли партии в этой борьбе нашли свое воплощение в образах героев фильма, таких, как комиссар Мартынов, матрос Артем Балашов, командир полка латыш Ян Драудин.

Полк, которым командует Драудин, защищает Петроградское шоссе. Вновь и вновь поднимаются в атаку враги. Поле кажется живым, шевелящимся — это ползут длинными цепями солдаты в серых шинелях. Истекая кровью, из последних сил бьются красноармейцы. На их лицах смертельная усталость. Но в том, как они действуют, неторопливо и спокойно, чувствуется их решимость биться до конца. Они как бы слились с этой такой родной им землей — назад пути нет. Этих людей объединяет чувство революционного долга, они члены единого монолитного коллектива, руководимого волей командира Ладная невысокая фигура командира, то тут, то там появляющаяся среди бойцов, вселяет чувство уверенности и спокойствия. Собранность и сдержанность его облика великолепно подчеркивают внутреннюю целеустремленность, духовную стойкость этого человека. В жестоком смертельном бою он, как всегда, спокоен, пунктуален и даже чуточку медлителен. Когда Драудин видит, что за винтовки, берутся музыканты полка, он, подумав, неторопливо приказывает: «Не надо винтовка, давай хорошую музыку». И звуки марша подбадривают людей.

На помощь полку должны притти моряки Балтики. «Успеют ли?» — думает каждый боец. Эта мысль владеет и Драудиным, рождает его внутреннее громадное напряжение, но внешне он так же уверенно спокоен. И только раз это душевное напряжение прорывается: «Кронштадт! Кронштадт!» — повторяет Драудин сквозь стиснутые зубы, и, когда кронштадтские моряки залпами морских орудий возвестили о своем прибытии, Ян Драудин, в последний раз затянувшись папиросой, просто говорит: «Ну, пошли!» И люди поднимаются в атаку. Этой спокойной, якобы будничной решимостью людей, спаянных единством цели и волей своего командира, еще сильнее, еще ярче подчеркнут героизм солдат революции.

Убежденность в победе большевиков пронизывает весь облик Драудина — Жакова, рождает спокойствие, строгость и четкость поведения, уверенную неторопливость движений. Такой внешний рисунок роли усиливает внутреннюю характеристику образа. Экономия жеста и слова в сочетании с большим внутренним напряжением придает его коротким фразам характер чрезвычайной точности и убедительности. С присущей Драудину — Жакову невозмутимостью и пунктуальностью, без громких фраз, спокойно совершает он дела, полные самого высокого героизма. Ему чужды сильные проявления чувств, но по тому, как Жаков берет трубку убитого телефониста, берет осторожно и, как бы забыв о ней, машинально держит ее в руке, провожая глазами бойцов, уносящих телефониста, мы понимаем, какую боль испытывает Драудин.

В Драудине мы видим черты, характерные для образов командиров, созданных Жаковым: воля, основанная на высоком большевистском сознании; умение дать почувствовать в обычном, будничном — высокое и героическое; и, наконец, особо характерное для творческой индивидуальности актера спокойствие и суровость облика, под которыми чувствуется отзывчивая, заботливая душа командира-воспитателя.

<...>

Зак М.Е. Заслуженный артист РСФСР Олег Петрович Жаков. М.: Госкиноиздат, 1951.