...Меня вызвали на кинофабрику, чтобы познакомить с режиссером. Я тайком пробиралась по коридорам, пуще всего боясь встретить Леонида Захаровича Трауберга, который тогда был заведующим киноотделением Института сценических искусств: я была студенткой первого курса, и нам категорически — под угрозой исключения — запрещалось сниматься. Трауберг же был свиреп — во всяком случае, так мне казалось.
Но все-таки я пробиралась по коридору — пока не увидела на дверях табличку: «Бумажная лента». Сценарий Г. Александрова, режиссер Е. Червяков, оператор С. Беляев«. Я робко постучала и, услышав громовое: «Да!» — пошла. За резным с инкрустациями письменным столом сидел безукоризненно одетый «шикарный» мужчина. Он очень приветливо поздоровался со мной и пригласил сесть напротив. «Какие светские манеры... Так вот они какие — кинорежиссеры», — подумала я. Настоящего кинорежиссера я видела впервые и совсем не знала, как вести себя при нем и что делать, что бы понравиться — а что нужно понравиться, я знала!
Помню, что краснела, очень злилась на себя и от этого краснела еще больше. Режиссер о чем-то долго говорил, признаться, я не очень понимала — о чем. Наконец он дал мне сценарий и назначил день пробы. Я была счастлива, что могу уйти, но все же на прощание «сделала глазки». Выходя, у самых дверей увидела смуглого молодого человека, темноглазого, скуластого, в белой рубашке, в пиджаке, накинутом на плечи. На ходу кивнула ему головой. Вероятно, вы уже догадались, что этот смуглый юноша, скромно стоявший у двери, и был Евгений Вениаминович Червяков. Он давно наблюдал за мною оттуда, от дверей. А шикарным мужчиной со светскими манерами был Владимир Александрович Браун, тогда еще помреж, а позже — известный кинорежиссер.
Свердлова P. Фильм как песня // Искусство кино. 1969. № 12. С. 115-116.