Со съемочной группой фильма «Секретарь райкома» мы повстречались в самом начале года, когда на тбилисских площадях и улицах еще сверкали по вечерам праздничными огнями елки и кипарисы.
Кинорежиссер Реваз Чхеидзе только что вернулся из батумской киноэкспедиции. В Тбилиси предстояла одна- единственная съемка. Как попасть на нее?
— Сверните с проспекта Руставели у гостиницы «Иверия», знаете, там, на спуске, старинный дом, внизу булочная, поднимайтесь на четвертый этаж, звоните в квартиру, мы там работаем с пяти вечера.
Нам открывают хозяева. Обычная жилая квартира, женщины, детишки, любопытствующие соседи, на кухне что-то готовят, кипит чайник, только через прихожую протянулся кабель тонвагена, снуют, хлопочут вокруг аппаратуры десятка полтора «киношников», вход в гостиную преградила синхронная кинокамера, за ней в ярко освещенной комнате режиссер, оператор, актеры... Что же это, арендованная киностудией жилплощадь? Нет, сами хозяева радушно распахнули двери старой тбилисской квартиры, предоставив ее в распоряжение кинематографистов.
— На этой картине мы часто «врываемся» в естественный интерьер, — говорит мне оператор Номер Ахвледиани (помните его прекрасную работу в фильме «Древо желания»?). — Посмотрите, ведь ни один художник такое не выстроит.
Разглядываю комнату, в которой готовятся к съемке. Действительно, искусственно не воссоздать всю эту обжитость, эти обои с затейливыми картинками, фотографии и тарелки на стенах, эти старинные, круглые окна, за которыми шумит вечерний город.
Сцена, которую предстоит снять (не больше 70 метров), промелькнет в картине. И она не так уж существенна для смысла «Секретаря райкома», хотя... В кино все важно, важна для характеристики героев и эта непредвиденная вечеринка, в которой после трудного рабочего дня участвуют и первый секретарь райкома, и второй секретарь (милая хозяйка дома), и молодой председатель райисполкома, и пожилой, робкий инженер, с трудом справляющийся сейчас с танцевальными па «Кукарачи».
Идет репетиция. Хореограф штудирует танец с актерами. А меня знакомят с исполнителем главной роли. Темур Чхеидзе — однофамилец постановщика, но и сам молодой талантливый режиссер Театра имени Руставели. Это его первая крупная работа в кино в качестве актера. Каковы же его впечатления?
— Интересно. Трудно. Проблемная роль. Я постоянно смотрю рабочий материал, и это очень помогает. Актерские ощущения?.. Реваз Давидович много, долго репетирует — как в театре, — а потом снимает — один дубль! Он намечает очертания эпизода. Подсказывает актерам по ходу съемок, а работаем мы вполне самостоятельно. (Вскоре я убеждаюсь в этом, видя, как свободно импровизирует Темур Чхеидзе в каждом репетиционном дубле).
Теперь о Ревазе Чхеидзе. Я впервые наблюдаю за работой прославленного создателя «Отца солдата», сегодняшнего лидера грузинского кино. Он неотрывно у кинокамеры. Кадрирует, строит мизансцену, выверяет каждый штрих предстоящей съемки (вспомним, что рядом с ним блестящий кинооператор!), репетирует вновь и вновь, очень тщательно, неторопливо, потом, наконец, переходит в кресло и... начинает все сначала, оттачивая теперь актерский рисунок сцены... Признаться, я не часто встречал режиссеров с таким «операторским» креном. Может быть, это случайное наблюдение? Нет, говорят мне. Так он работает всегда.
Разумеется, это лишь одно из кинематографических качеств Чхеидзе. На экране я увижу иные черты его режиссуры. Но это наутро... А пока кропотливейшая репетиция — и короткие мгновения съемки. Вновь и вновь звучит старомодная «Кукарача», неутомимо (точно герои знаменитого кинобоевика) танцуют актеры. Уходит спать маленькая зрительница-девочка, осознав, что кино — это, безусловно, тяжкий и монотонный труд. Короткий перерыв. На кухне в десятый раз вскипел чайник, на столе горячий, румяный, благоухающий хачапури... Съемки закончатся в половине первого ночи...
— Есть режиссеры, которые вообще не показывают «рабочий материал», — напоминает мне Реваз Чхеидзе. — Но мне нечего скрывать. Даже интересно, как все это воспримется со стороны. Посмотрите. Потом побеседуем.
Наутро в кинопроекционную привозят весь рабочий материал фильма. 5 тысяч метров отснятой и вчерне подложенной кинопленки. Гаснет свет, и на три с половиной часа я остаюсь наедине с громадным черновиком фильма.
Не хочется строить этот рассказ по простой и беспроигрышной схеме: работа крупного мастера, важная государственная тема, «Секретарь райкома», снимающийся по государственному заказу, значит... будет прекрасный фильм? Нет, еще не значит. Можно программировать успех, но главное — его осуществить, претворить на экране.
Так чем же уже сейчас, в стадии работы, интересно, современно, значительно то, что я увидел на экране?
Вот пролог будущего фильма — сцена, прямо скажем, необычная: по горному шоссе толпа людей ведет, волоча за крылья, пойманного орла. Зачем? Куда?.. Кто-то предлагает: «В милицию!», другой кипятится: «К чему?», — советует прибить орла... С этой странной процессией и сталкивается на дороге Георгий Торели, возвращающийся в родные края, где его выбрали первым секретарем райкома... Он убеждает людей отпустить птицу. И вот орел взмывает в небо, мощно и плавно парит над землей, над просторами Грузии. Так начнется фильм. Так — мы почувствуем это потом! — расправляют крылья и молодой герой фильма, то дело, та правда, которым он отдает все свои силы.
Это южная Грузия. Месхети. Родина Шота Руставели. Необъятное, безмолвное синегорье. Замершие ленты дорог. («Хотел записать шумы для фильма, — говорил мне звукооператор. — Тишина. Даже машин не слышно. Только посвист ветра».) Узкие террасы земли на безжизненных скалах. И вдруг — семисотлетняя виноградная лоза, обвившая ствол тополя.
— Когда-то, много веков назад, эта земля кормила всю Грузию, — рассказывал мне Реваз Давидович Чхеидзе. — Благословенный, цветущий был край — виноградники, пашни, а кругом дичь, рыба... Об этом свидетельствуют исторические и географические записи. Но сегодня Месхети — самая малонаселенная часть республики. Как же вновь пробудить к жизни оскудевшую землю? Надо проложить дороги, по ним привести сюда людей. Построить дома. Заставить работать воду, зеленеть виноградную лозу... Вот о чем думает, мечтает, что начинает осуществлять на наших глазах секретарь райкома.
Но это будет фильм не о далекой мечте, нет, это фильм резких, конфликтных, остросовременных ситуаций. Приняв отстающий район, занявшись перво-наперво элементарным наведением порядка, молодой секретарь райкома сталкивается с активным противоборством людей, не желающих никаких перемен. Это хозяйственники, не очень привыкшие различать свой и государственный карманы. И председатель «образцового» колхоза, где пышно принаряжен лишь парадный фасад. И работники больницы, встречающие пациентов не по болезням, а по одежке... И начальник стройки, ведущий работы в горном карьере — против всех инструкций — взрывчаткой, разрушающей стены и фрески древнего храма, уникальной национальной реликвии... Не очень большая, но влиятельная группа людей, отстаивающих свои «нормы жизни». С ними вступают в борьбу секретарь райкома, его единомышленники. Бой трудный. У героев сильные противники, искушенные в борьбе. Они умеют, если надо, дезавуировать человека, оболгать. Не гнушаются ничем, и не раз герой фильма оказывается в остродраматических ситуациях. Они понимают: или — или. Или их покой и процветание. Или общее благо, но... без них. Вот конфликтное ядро фильма.
«Я хочу сыграть свою роль так, — рассказывает мне Темур Чхеидзе, — как если бы мне самому пришлось быть на месте Георгия Торели».
Сопричастность событиям, делу, правде, новому, всему, за что борется секретарь райкома, вся наша партия — вот позиция авторов.
... Будущий фильм еще весь в «строительных лесах». Нет многих принципиальных эпизодов, нет еще ритма, упругости монтажа, что-то неминуемо уйдет, возникнут новые острые стыки, вся эта работа: и большая киноэкспедиция, и монтажный период, и озвучание, музыка — все впереди. Но уже сейчас в лавине материала проступает образ новой картины Реваза Чхеидзе. Прочитывается главный лейтмотив творчества этого режиссера, сквозная линия его «Отца солдата», его «Саженцев», а теперь его «Секретаря райкома».
Помните одну из самых значительных сцен «Отца солдата», когда в пожарище войны, за тридевять земель от родной Грузии, старый крестьянин Георгий Махарашвили, поднявшись во весь рост, гневно, сурово преграждает путь танку, чьи гусеницы вот-вот раздавят виноградную лозу?.. Помните, с какой самоотверженностью, мудростью, любовью герой «Саженцев», тоже старик, стремится продлить, продолжить жизнь старого грушевого сада, исконного, как сама земля. За это же, за благоденствие кормилицы-земли воюет сегодня и молодой секретарь райкома. Должен расцвести этот край. Древняя виноградная лоза даст новый побег.
РАССКАЗЫВАЕТ КИНОРЕЖИССЕР ЧХЕИДЗЕ
— О чем говорить сейчас, — улыбнулся, разведя руками, Реваз Давидович. — Если б это было самое начало работы!.. Тогда можно размышлять о замысле, что-то предполагать, обещать, верно? Но мы уже сняли большую часть картины. Теперь кинопленка может сказать больше. Поэтому лишь несколько слов. О самом главном.
Почему этот фильм родился? Несколько лет назад после постановления ЦК КПСС «Об организаторской и политической работе Тбилисского горкома Компартии Грузии по выполнению решений XXIV съезда КПСС» в жизни республики наметились благотворные перемены. Это и побудило нас рассказать о том, что сейчас у нас происходит, но хотелось, чтобы фильм был интересен и за пределами Грузии, чтобы в нем прочитывался масштаб жизни всей нашей страны. Вместе с Сулико Жгенти мы написали несколько вариантов сценария, чувствуя: чего-то не хватает, — исколесили буквально всю Грузию, пока, наконец, не остановились на Месхети, на проблемах этого края, которые, как я уже говорил, позволяют заглянуть и в завтрашний день.
В «Секретаре райкома» мы стремимся утвердить основной принцип морали нашего современника, который понимаем так: сделай все, что ты можешь, для другого, для ближнего, чтобы в результате твоей деятельности людям стало лучше, легче жить. Вот, что должно определять темперамент этого героя и этого фильма! Такой характер нам необходимо нарисовать.
Мы хотим вынести на экран остросовременные, остропартийные вопросы и показать, как они смыкаются с интересами народа, с заботами государства.
...И вот наступил апрель. Все герои моего очерка в последней решающей киноэкспедиции — в весеннем Месхети, в горах, на родине бессмертного Шота Руставели, в краю, где наступивший день сулит перемены и, обвиваясь вокруг тополя, зеленеет новым листом древняя виноградная лоза.
Тбилиси—Москва
Зоркий А. В старой тбилисской квартире // Советский экран. 1980. № 8. С. 10-12.