Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
«У детства глаза велики» — так думаешь про чуриковских девочек-чудачек: девочек без возраста, без биографии, способных во имя блистательного, волшебного, безоблачного будущего отдать все силы свои и соки сомнительному (для всех, кроме них, потому что они сомнений не знают) настоящему.
Таня Теткина — санитарка из передвижного госпиталя, Паша Строганова — фабричная работница из города Реченска. Между фильмами — три года, между событиями — полвека, но, в сущности, режиссер Глеб Панфилов помещает свою героиню в разные обстоятельства, чтобы в обоих случаях озадачиться вопросом: могут ли в нашем мире жить чудаки, или же — может ли наш мир жить без чудаков?
Она — героиня в полном, детском смысле слова, когда героизм еще не стал чем-то смешным, когда еще не утратилась серьезность поступков и мыслей, когда каждая минута жизни проживается всем существом. Это о ней и о таких, как она, сказано «будьте как дети». Она любит — потому что любит, сразу, навсегда. Она талантлива — потому что так она живет, потому что рисунки Тани Теткиной — это сама Таня Теткина, а Паша Строганова — это и взаправду, а вовсе не понарошку Жанна д’Арк, с ее «остротой реакции» и «темпераментом». Из фильма в фильм ее называют «дурой», «чудной», «психической», а она из фильма в фильм сочувствует и страдает. Сочувствует радостям и горестям на каком-то диком, природном уровне и страдает— внутри, за всех, сама, а снаружи «ни смеху, ни слез».
«Вы очень специфичная, такие пока не требуются», — объясняют Паше на киностудии. «Странно, очень странно...» - отвечает она, со всей своей нелепой искренностью. Странно — как может не требоваться сама жизнь? Странно — как может не
требоваться сама правда? Странно - как может не требоваться сама вера?
«Есть вера, есть, есть!» — кричит Таня Теткина перед своим концом. И это — вера в справедливость, вера в победу добра, вера в лучшее, достижимое, близкое. Это вера в человека, «который соткан из греха, ошибок, неумений и слабостей — но так же из силы доблести и чистоты». Это вера в отсутствие конца, в то, что каждый конец — начало. Детская вера.
О. Коваленко и др. Взрослый как ребенок: История вопроса. //Сеанс. 2009. №41-42 (май). – с. 180-194 (образ «взрослого ребенка» в мировом кинематографе. В частности, об образах Тани Теткиной и Паши Строгановой, созданных И. Чуриковой в фильмах режиссера Панфилова) С. 186