Когда вышел на экраны фильм «В огне брода нет», где впервые в главной роли снялась молодая актриса Инна Чурикова, многие с удивлением и не без некоторого внутреннего сопротивления осознали, что видят эту актрису не в первый раз, что в кино она работает уже с добрый десяток лет и сыграла в пяти или шести фильмах.

Такой неожиданной и счастливой была встреча с Таней Теткиной — героиней фильма молодого режиссера Глеба Панфилова «В огне брода нет».

...Поезд, что показался на горизонте кадра, приближался медленно, еле передвигая колесами и, наконец, замер на пути, окруженном полуразрушенной платформой, еще какими-то небрежными строениями, за которыми виден был привычный простор среднерусских мест. Из вагонов, ничем не нарушая рассветной тишины, высыпали раненые. Тишину подкосила девчонка, легкая и суматошная. Сорвавшись со ступенек вагона, она, шумно и беспокойно дыша, побежала вдогонку за каким-то солдатом, выкрикивая его фамилию и уговаривая вернуться в вагон, — раз он тяжело раненный. Но боец ее оскорбил. Когда санитарка Таня Теткина возвращалась назад к вагонам с лицом, набухшим обидой и живой болью, удалось разглядеть ее получше: ничего особенного — разве что очень нескладная фигурой, движениями, лицом. В вагоне она дала велю чувствам. Истекая слезами обиды, Таня жаловалась на раненых и на себя, не умея и не в силах объяснить толком свое горе. «Они меня за человека не почитают», — всхлипывая, говорила она.

Инна была еще школьницей, когда впервые оказалась на съемочной площадке, — снималась картина «Тучи над Борском». Роль была маленькая — несколько крупных планов.

— Ничего об этих съемках не помню, кроме дыма, крика и артиста Владимира Ивашова. В фильме «Морозко» играла дурашливую девчонку. Когда позвали на озвучание и я увидела себя на экране... так расстроилась, даже плакала. Какая я страшная... Я ж не такая, говорила себе.

После этого случая Инна решила больше не сниматься. Поступать она отважилась, не без колебаний, в Школу-студию МХАТ. Принципиальных творческих соображений на этот счет не было. «Просто все вокруг говорили, что вот надо во МХАТ. И я согласилась, что действительно надо. Но не поступила. Вот как это произошло. Я читала стихотворение на экзамене. Педагог сидел в отдалении на кафедре, слушал, потом прервал и подозвал к себе. „А вы знаете, кто такая Афродита?“ — „Нет, — говорю“. „Афродита —. это богиня красоты, девочка... вы посмотрите на себя... Ну, хорошо“ читайте дальше». Я хотела читать дальше, даже улыбнулась, но не удержала слез»...

...А на другой день, когда вместе с другим санитаром — Фокичем Таня собралась в соседнюю деревню, чтобы прокипятить грязное белье, она уже совсем забыла вчерашние обиды и заботы. Было ясное утро, а впереди ее ждали новые впечатления. В деревне ее пристально разглядывали молодые, но бывалые бойцы из продотряда.
Смешно расставив ноги, чтобы увереннее себя чувствовать на земле, Таня не отводила взгляда... Ребята поняли, что перед ними не Афродита, и лениво перебрасывались шутками.

— Слышь, Зотик, то пацан или девка?
— Пацан.
— Факт, пацан.
— А юбка зачем ?

Сомнения казались достаточно основательными. Но сама Таня в тот момент не сомневалась и не задумывалась. Она просто предчувствовала что-то ей еще неведомое...

...Поступила Инна в Щепкинское училище, после окончания которого была принята на сцену Московского театра юного зрителя.
А что же обет — не сниматься больше в кино? Он был нарушен самым решительным образом. За «Тучами над Борском» последовали эпизодические роли в картинах «Морозко», «Где ты
теперь, Максим?», «Стряпуха», «Старшая сестра». Сейчас не о том речь, как играла Инна, любопытно вспомнить, кого она играла. Нескладных и неудачливых дурнушек — иногда потешных, если играла в комедии или сказке («Стряпуха», «Морозко», «Тридцать три»); иногда жалких, если снималась в драматическом фильме («Где ты теперь, Максим?», «Старшая сестра»).

В фильме «Где ты теперь, Максим?» авторами, судя по всему, было задумано рассказать о поэтических и романтических чувствах молодых людей, живших в трудных условиях первых послевоенных лет. Рассказ изобиловал общими лирическими местами. И нет в таких случаях более верного способа занять зрителя, пустившегося в путь по хорошо накатанной лирической магистрали, как на обочине ее расставить несколько забавных фигур — юношу и девушку (или старика и старушку), которых по внешним приметам (или по возрастному цензу) никак нельзя представить на ролях «первых любовников» и потому пародирующих судьбу и переживания главных героев. Актеры И. Чурикова и В. Носик играют в картине Э. Кеосаяна именно такую пару, оттеняющую своими нескладными и прозаическими чертами свет, красоту и поэзию отношений главных героев.

При съемке одного из эпизодов этой картины Инна решила попытаться убедить с экрана, что она не такая, что она особенная. Это была сцена прощания. Режиссер очень увлекательно объяснил задачу. Она должна была сыграть девушку с неразделенной любовью, прощающейся с последней своей надеждой. Инна рассказывала потом, как она, чтобы всерьез сыграть эту сцену, вспомнила все свои обиды и беды, несчастья и тревоги, потаенные надежды и поколебленную веру. Несколько дней готовилась она к этой съемке.

На съемочной площадке режиссер очень удивился, а может быть, просто испугался, увидев в глазах актрисы реальное горе человека, истратившего все свои надежды. Он попросил актрису успокоиться, приободриться, и только потом, когда она снова приобрела душевное равновесие, скомандовал: «Мотор!»

Судя по тому, как Инну Чурикову охотно и много снимали в эпизодах посредственных и безликих фильмов, судя по тому, как ее охотно продолжают приглашать в такого рода картины, многие режиссеры уже давно догадались, как она талантлива. Они довольно верно и быстро оценили дар Инны — одушевлять самые неодушевленные лица, оживлять самые безжизненные персонажи. Но позволить
ей жить на экране реально и полно?.. Позволить ей стать особенной?..

...В деревне Таня заприметила одного парня — молодого бойца из продотряда, ладно игравшего на гармони. Она очень хорошо на него смотрела — ясно и сосредоточенно. И тут только можно было заметить первую внешнюю особенность девочки — глаза. При всей своей обыкновенности, не отличаясь ни формой, ни цветом, они были замечательно внимательными. Она вглядывалась в него, а он защищался довольным прищуром глаз, непринужденной усмешкой. И хоть всматривалась Таня пристально, но не заметила, что парень этот ничем не выдающийся, к тому же конопатый. А Алеша, хоть и смотрел на нее коротко, да разглядел, что девка эта некрасива, неуклюжа, и про себя решил, что, конечно же, она и глупа ко всему прочему...

...В фильме «Старшая сестра» Чурикова сыграла роль девушки из общежития, несчастной и озлобившейся. За ней недобрая молва. У нее недоброе имя — колдунья. На вечеринке в общежитии она сидит обособленно от всех— хмурая и замкнутая, с недоверием и подозрительно наблюдая, как Надя (Т. Доронина) безбоязненно и широко открывается в своих чувствах. Надя говорит ей доброе слово, — она первая и пока единственная, кто догадывается, что эта непригожая на вид девушка, резкая и угловатая в поведении, совсем не такая на самом деле.

Когда героиня Инны Чуриковой почувствует это сама, то удивление ее будет столь безмерным и полным, что она совершенно преобразится прямо на наших глазах. Она зайдет домой к Наде, чтобы сказать ей доброе слово, и они вместе будут смеяться и плакать, грустить и радоваться, потому что вдруг нечаянно с такой ясностью и полнотой поймут себя до конца, и каждая из них осознает свою человеческую индивидуальность и незаурядность.
Надя Дорониной в ту счастливую минуту понимает, что она только тогда и может быть талантливой, когда ее доброта находит путь к человеческому сердцу. Читая статью Белинского о театре перед приемной комиссией театрального училища, она более всего желала счастья и удачи своей младшей сестре. И потому неожиданно сдала этот экзамен.

Потом она стала актрисой и играла на сцене крошечные эпизодические роли, и был момент, когда подумала, что с нее этого довольно. Довольно того, что она имеет право выходить на сцену, чтобы сказать свою незначительную реплику: «Доброе слово и кошке приятно». Но оказалось, что эти слова для одного человека имеют сокровенный смысл и значение. Это и обрадовало Надю. И тут открылось самое существенное, почему ей не удавались главные роли, хотя она и очень старалась. Она стыдилась своего желания быть главной на сцене, думая, что это говорит в ней только самолюбие и претензия на славу, вовсе ей не причитавшуюся. Но теперь она знала, что это говорит в ней желание поделиться всем своим душевным богатством, а не маленькой толикой его. Надя берет гитару, чтобы спеть песню Лоуренсии, счастливой и гордой испанки. Она здесь заразительно талантлива именно потому, что так расточительно щедра. В эту минуту героиня Инны Чуриковой предчувствует возможность своего счастья. И она станет счастливой, если найдет способ и случай поделиться своей добротой.
...Таня Теткина вошла Bi вагон и вполне рассудительно, с неожиданной звонкостью объявила: «Игнатьич, а ведь я влюбилась!» Влюбленная Теткина — это необычайно светлый, почти ослепительный человек. Оглядываются прохожие. Она пришла к нему на свидание среди белого будничного дня в праздничной блузке, с аккуратно прибранными на голове волосами, а глаза ее были так просторны и чисты, что Алексей отвел взгляд: непривычно смотреть. Сосредоточенная взглядом, прозрачная душой, изумленная чувством, она больше ни от кого не хоронила свою человеческую особенность и необыкновенность.
Время от времени Алешу брала оторопь: «Психованная какая-то». Вчера она подарила ему кашне, сегодня — новый китель, продав свой единственный наряд, потом, когда будут стоять на перроне у воинского эшелона и прощаться, Таня сунет ему в руку какие-то листки бумаги, прибавив, что это стихотворение Лермонтова. И не понимал этот трезвый и рассудительный человек, что щедрость Тани Теткиной — это ее способ и возможность быть счастливой...

— Это случилось, — рассказывает Инна, — в один прекрасный день (тогда я совсем не подозревала, какой он прекрасный. Наоборот, все казалось совсем безнадежным: в театре ничего не ладилось) вошел загадочный человек, положил передо мной пухлый сценарий, попросил прочесть и предупредил почти с угрозой, что пробовать будут на главную роль. Я тут же прочла сценарий и в самом деле оробела... Я и вправду не знала, как подступиться к этой роли...
Роль действительно озадачивала. Точные бытовые приметы, верные психологические мотивы, обилие житейских подробностей и вместе с тем — образ огромного масштаба, философской глубины. Не в том дело, что актрисе не приходилось играть человека, который сам по себе — целый мир, вмещающий и любовь к конопатому парню, и редкую талантливость, революцию и участие в судьбе людей. Инна Чурикова раскрывает этот мир с необычайной последовательностью и силой. Следуя написанной роли, актриса психологически точно обозначила логику своих поступков и душевных движений.

...Когда Алеша, раздосадованный на свою робость и молодость, остался один на берегу поймы, из-за куста вышла знакомая ему санитарка со своими вопрошающими глазами. Он решил быть расторопным и уверенным, раз уж так надо и так принято, хоть и нет у него нежности к этой девчонке. Ему ужасно стыдно слыть простаком, но навыков он не имел и потому потерялся. Из-за куста глянула забредшая сюда симпатичная дворняга. И в ее взгляде было что-то родственное тому, как смотрела Теткина. Таня обрадовалась новому существу, а парень обозлился на собаку и на весь мир в целом. Так с ними ничего интересного вроде в тот день и не произошло. Вот только, когда они уже прощались, случилось что-то новое и простое: они пожали руки, назвали свои имена, то есть познакомились.

— У меня какие-то сложные игровые сцены получались легче. Труднее было делать, то, что казалось элементарным. Например, просто стоять и дышать воздухом. Как это было трудно. Хотелось еще что-то сделать. Хотелось иметь привычную и непременную сверхзадачу. А режиссер ее не ставит... Никогда не думала, что так трудно на экране оставаться самой собой. Все хотелось лепить образ. Режиссер объяснил, что ему совсем не это нужно, что он мог взять кого угодно и лепить что угодно. А нужно, чтобы я освободилась от всего, что мне не свойственно, забыла бы привычные актерские хитрости...

Дальше Инна поясняет, что действительно на съемках ей почти не пригодились искусственные «манки» и так называемые ловушки чувств. Ей довольно стало той правды, что была в сценарии, А еще был русский город Муром, просторная река Ока. Народные песни, которые пели в перерывах бабы — участницы массовок. Словом, на съемках была такая атмосфера истинности жизни, ее подлинности, что какие-либо заменители чувств казались невозможными. И все, что требовалось от актрисы, — это быть логичной в чувствах и ощущениях, жить реально и полно, до предела обнаружить свою человеческую природу.

Но в ходе работы все получалось так, что предел человеческой индивидуальности актрисы и ее героини по мере приближения к нему отодвигался, как линия горизонта. Сначала авторы фильма не подозревали, что их героиня Таня Теткина умеет рисовать, да еще так своеобразно, талантливо. Просто вдруг стало очевидным, что такой человек не может быть не талантливым, если понимать талант не просто как профессиональное мастерство, сумму навыков, но как огромное человеческое богатство.

Художественный дар Тани Теткиной помогает объяснить и природу талантливости Инны Чуриковой.

Для героини фильма «В огне брода нет» рисовать — это ее способ разгадывать тайны окружающего мира. И разгадывает она их скорее пытливым чувством, нежели разумом. Таня продолжительно вглядывается в предмет, а потом в ее рисунках отражается самое истинное и существенное.

Санитарка Таня Теткина — участница гражданской войны. На рисунке художница изобразила гибель человека, пострадавшего за общее дело. И не было в ее рисунке четкого сознательного понимания нюансов классовой борьбы, но оставалось ощущение трагического и верного хода событий, именуемого историей. В рисунках Таня объясняет свои отношения с революцией.
Это тем более важно, что на экране время социального переворота отразилось в спокойных ровных ритмах смены кадров и эпизодов, в степенных обстоятельных панорамах.

На экране будто и не то «потрясенное время», о котором когда-то телеграммами летели строфы от свидетелей счастливых. Но это и не другое время. Мы узнаем его в рисунках Тани, на которых запечатлено великое противостояние социальных сил. Очевидно, что рисунки нам представлены не только затем, чтобы лишний раз уверить в художественном даровании героини: в него мы и без рисунков верим, могли бы поверить и вопреки им, — но чтобы убедить в необычайно цельном и особенно непосредственном взгляде на мир, наивном и проницательном.

Таня Чуриковой — человек особенный, но не обособившийся. С зоркими глазами, чуткими ощущениями, Таня не понимает разницы между умом и чувством. Кажется, что она сама природа. Впрочем... Таня рисует на плакате солнце, не похожее на то, что высится в небе... Она соперничает с природой своим искусством и своей человеческой тайной.

Теткину не однажды попрекали отсутствием классовой сознательности, но не замечали, что в ней живет инстинкт человека бесклассового общества. Общества, которое было давно и которое снова будет. Потому она так наивна и мудра сразу. Так чудна и так ненарочно обаятельна. Для нее общественная деятельность глубоко интимна, а личное счастье имеет общественно-историческое значение.

Революция не перевернула её души. Потому что душа Тани Теткиной уже давно, уже много веков живет в согласии с теми мерками и нормами человечности, которые вот сейчас при ней, при ее участии утверждаются на земле. Таня принимает революцию как облегчение жизни вечной и повседневной Отдаленная мечта и деятельное движение к ней воссоединились и неразрывны в одном человеке, Таня Теткина любит. Ее счастье безраздельно. В нем отражается, видится мир будущего бесклассового устройства жизни, И потому гибель этой девочки в финале картины страшна и безутешна.

Актриса вспоминает роль и работу над ней с особенной нежностью и дает слово, что больше ни разу не снимется в сером, безликом фильме, в роли, пустоту которой надо будет заполнить своим жизненным опытом и профессиональным умением.

Следующая работа, «Начало», в какой-то мере получилась автобиографической для актрисы. По сюжету актриса самодеятельности должна сыграть в кино Жану д’Арк. Паша Строганова, играя Орлеанскую деву, раскрывает свою незаурядную человеческую индивидуальность.

Как в свое время И. Чурикова, играя Таню Теткину, постигла свои самобытные актерские возможности.

Паша Строганова унаследовала душевную щедрость и художественную одаренность Тани Теткиной. Все очень знакомо и узнаваемо — от внешних черт и жестов героини до мотивов ее поступков. В том, как она терпит обиду или не может стерпеть ее. В том, как она любит и счастлива. В той способности распространять вокруг свет и правду своей веры в возможность близкого и беспредельного счастья.

Глеб Панфилов и Инна Чурикова сейчас приступают к работе над фильмом о Жанне д’Арк, смысл которой, видимо, в том, чтобы роль Паши Строгановой сделать ее жизнью и судьбой, и в том, чтобы сама Инна Чурикова могла бы поделиться со зрителем всем своим душевным богатством, а не маленькой толикой его.

Богомолов Ю. Инна Чурикова. – в кн.: Актеры советского кино. Вып. 7. М., 1971, с. 214-225