В 1915 году, в разгар войны, в Москве появилась нежданно-негаданно еще одна кинофирма — «Торговый дом «Русь». (Скорее всего, слово «Русь» родилось из чувства патриотизма, охватившего тогда страну.) Контора фирмы помещалась в доме N 24 по Леонтьевскому переулку. Хозяин «Руси» Михаил Семенович Трофимов — личность примечательная и достойная особого разговора. Искусство он любил до самозабвения и студию создавал с благими намерениями — добиться ни много ни мало «производства настоящих художественных вещей».
Поначалу кинематографический мир не принял всерьез затею костромского купца, хотя крупные кинодельцы относились к новичку с принятым в их среде почтением. Сам же М. Трофимов любил говорить: «Я не для прибылей затеял дело это... Считаю кощунством наживаться на искусстве! На жизнь заработаю подрядами, а кинематограф крепко полюбил и хочу, чтобы русская картина превзошла заграничную, как русская литература и русский театр». Но первые результаты «костромского мецената» не радовали. «Стыдно показывать», — вздыхал он и клал картину на полку. И продолжал мечтать: «Хочу быть в первой пятерке и добьюсь этого. Не гонюсь за масштабами Ханжонкова и Ермольева. Три-четыре настоящих произведения в год, и слава Богу! Нужно собрать своих людей. Да таких, для которых искусство — дело святое...»
Привожу эти высказывания и радуюсь за «мецената». Ну как не симпатизировать ему? Какое точное понимание задуманного им дела, тут вам и программа, и стиль. Нанимая на работу режиссера или оператора, М. Трофимов строго предупреждал: «Для меня качество картины прежде всего. Снимешь хороший фильм, будем неразлучны. Плохая будет лента, разойдемся, как чужие».
«Торговый дом «Русь» до 1918 года выпустил более тридцати фильмов разного содержания. Шедевров, врать не станем, среди них нет. Но вот что примечательно. Оказывается, у «дяди Трофимова», как его звали на студии, были и свои идеи и желания, которые он до времени никому не навязывал. Скрывал. Купца, как позже выяснилось, сильно увлекали проблемы старообрядчества и сектантства, однако существовавшая до февраля 1917 года цензура не позволяла касаться столь заветных сюжетов.
С приходом на студию совсем еще молодого Моисея Никифоровича Алейникова, который стал заведующим производством, начинает обновляться творческий штат «Руси»: на смену «второсортице» приходят первоклассные мастера А. Санин, А. Левицкий, В. Старевич, С. Козловский, В. Егоров, Ю. Желябужский и другие. Реорганизация студии совпала с февральскими событиями 1917 года. С падением Дома Романовых «дядя Трофимов» связывал светлое будущее своей студии. Теперь-то, ликовал он, и наступает время для реализации вынашиваемых сюжетов на религиозные темы.
Задумки хозяина нашли поддержку в новом коллективе, и вскоре появилась целая обойма фильмов из жизни старообрядцев и сектантских сообществ. Но действительным творческим достижением «Торгового дома «Русь» стал фильм «Девьи горы» по сценарию Е. Чирикова, популярного в ту пору беллетриста. Поставил его модный режиссер из Художественного театра Александр Санин. Для своего времени «Девьи горы» (другое название «Легенда об Антихристе») в художественном отношении были картиной выдающейся. И работа режиссера Александра Санина, операторов Ю. Желябужского и В. Старевича, художника В. Симова тоже отличалась талантливостью и небывалым постановочным размахом. Сбылись-таки мечтания Михаила Семеновича: студия обрела свое творческое лицо, она выходила в лидеры.
Кроме того, «Девьи горы» можно смело назвать программным фильмом для студии и коллектива. И вот почему. Во время съемок «этой, безусловно, самой роскошной и художественной постановки, какие имеются в области русского производства фильмов» (слова А. Луначарского) состоялась встреча коллектива студии с артистами Художественного театра. Событие это для «Руси» стало, что называется, историческим во всех отношениях. Эстетика и художественные искания этого театра отныне становятся для «Руси» важнейшим ориентиром, а связь с коллективом театра переходит в творческое содружество. Алейников начинает даже непосредственные переговоры со Станиславским...
Но «Девьи горы» в прокат не попали. Наступало новое время и новые порядки, хотя вряд ли кто из людей кино думал, что это надолго. Луначарский, написавший громкую похвалу понравившемуся фильму студии «Русь», не сумел, однако, помешать решению Наркомпроса, запретившего демонстрацию картины по причине ярко выраженных в ней религиозных тенденций. «Я горько сожалею об этом», — замечает нарком просвещения, будущий автор сценариев на «Межрабпом-Руси».
Прокатный запрет «боевика» экономически парализовал студию. Трофимов больно переживал неудачу и начал спешить с отъездом. В мемуарах зафиксированы его слова прощания с коллективом «Русь»: «Завидую я вам, вы верите, что теперь-то и настало самое время для нашего дела. А я не верю. Видит Бог, хочу, чтобы вы оказались правы, и я тогда снова вернусь к вам. Хорошие люди собрались на нашей фабрике... Эх, кабы годочка на три раньше, порадовалась бы моя душа».

Ребров В. И снова о «Руси» // Искусство кино. 1999. № 4. С. 71-73.