Ярко выраженной индивидуальной манерой съемок обладали и многие другие русские операторы. Так, Б. Завелев стал с помощью режиссера Бауэра непревзойденным в свое время мастером съемки глубинно построенных и освещенных сцен. Завелев и Бауэр (этот режиссер сам всегда направлял работу оператора) проявляли большую выдумку в расстановке осветительных приборов, добиваясь различного по тональности освещения ближних и дальних планов и выявляя благодаря этому пространство.
<...>
Фильм представляет интерес и с точки зрения развития кинематографической азбуки и грамматики. Бауэр и оператор Б. Завелев смело использовали многие новые для того времени выразительные средства. Поскольку почти все события происходят в двух-трех декорациях, им пришлось часто менять точки съемки, чтобы избежать монотонности рассказа. Но движение аппарата по разным углам одной и той же комнаты, а также и передвижения актеров перед аппаратом обогатили фильм неожиданно большим числом планов разной крупности. Целый ряд эпизодов происходит на лестнице (вот когда уже режиссеры оценили лестницу! Пора бы, значит, и забыть ее!), и здесь Бауэр и Завелев робко, но не случайно, используют ракурсную (сверху и снизу) съемку. Они снимают также весьма успешно сценку на улице из окна второго этажа, причем в данном случае аппарат является «глазом героя», наблюдающего, как его невеста уезжает с франтом на автомобиле. Они «режут» кадр пополам, одновременно показывая телефонный разговор двух людей, а в другой раз снимают разговаривающих по телефону «монтажно», поочередно.
Соболев Р. Люди и фильмы русского дореволюционного кино. М., 1961. С. 68, 106-107.