Мейерхольд работал с одним из самых талантливых и изобретательных операторов русского кино Александром Левицким. Тот сразу предложил съёмку сложных сцен проводить двумя-тремя камерами. Человек у киноаппарата сумел привлечь к этой одушевлённой машине внимание режиссёра. И вот уже Мейерхольд с воодушевлением говорит о «тайне поведения киноаппарата» и сравнивает оператора с «опытным пианистом, играющим ритмами переходов и наплывов». Но работали они конфликтно и, не взирая на великолепный результат, дальше Мейерхольд снимал с другим оператором. Он органически не переносил, если в творческом процессе ему полностью не подчинялись. Кроме того, Мейерхольду мешала фотографическая природа кадра, его фактурность и натурность, и он всё время требовал от оператора дематериализации изображения. Левицкий дымом от сжигания сырой бумаги создавал таинственные, туманные «гофманские» кадры, снимал силуэтно, контражуром, в «рембрандтовском» освещении.

Гращенкова И. Н. Кино Серебряного века. Русский кинематограф 10-х годов и кинематограф русского послеоктябрьского зарубежья 20-х годов. М., 2005. С. 227.