В Алма-Ату [в 1941 году] эвакуировалось много кинематографистов—украинцев, москвичей, ленинградцев. Все почти ежедневно приходили на студию. Хорошо помню день, когда приехали Вертовы: я сидела в монтажной, смотрела в окно. Стояла солнечная погода, необычная для середины ноября. И вдруг я увидела у входа мужчину с чемоданчиком и женщину. Сразу видно, что приезжие. Они говорили что-то вахтеру, но он их не пускал. Я вышла на веранду посмотреть, кто это, и узнала Вертова. Побежала к секретарю директора, говорю: «Там приехал Вертов, а вахтер его не пускает». Секретарша отвечает: «А мне уже сказали, что какие-то Вертовы приехали... Сейчас много кто приезжает... Мало ли что? Директора нет». Я говорю: «Это же знаменитый режиссер Дзига Вертов». Тогда секретарша распорядилась их пропустить, они прошли в приемную, стали ждать директора. Я поглядела на них и ушла. Была счастлива уже тем, что увидела Вертова воочию.
Вертов и Свилова представились директору студии Ахмедову, их взяли на работу, дали маленькую комнату в гостинице «Ала-Тау». Приехали они самыми последними. Ехали долго, больше трех недель. Останавливались по дороге в Куйбышеве, в Оренбурге и еще где-то. Денис Аркадьевич очень не хотел уезжать из Москвы, говорил: «Я никуда не поеду». Большаков, министр кинематографии, несколько раз звонил ему, говорил, чтобы Вертов уезжал, а он отказывался. Уже все уехали, а он оставался. Тогда Большаков велел купить билеты, вручил их Вертову и Свиловой и в очень жесткой форме приказал им уезжать. Это было 17 октября 1941 года.
— В этот день фашисты ближе всего подошли к Москве, и началась эвакуация правительственных учреждений. Приказ об этом быстро отменили, но в городе была страшная паника.
— Да-да. В этот день они и уехали. Они прибыли в Алма-Ату с одним чемоданчиком, в надежде, что все скоро окончится. Мы все тогда так думали.
— Несмотря на то, что немцы были в 20-ти километрах от Москвы?
— Мы думали, что это на месяц-два, от силы на три, и войне конец. Все были убеждены, что на Москве война закончится. Наверное, нас так воспитали...
Когда приехали кинематографисты-игровики из Москвы, Ленинграда и других городов, в совсем другой части Алма-Аты сделали большую межреспубликанскую студию и заселили дом, который называли «лауреатником». Там жили многие знаменитые кинематографисты: Сергей Эйзенштейн, Эдуард Тиссе, Николай Черкасов, Леонид Трауберг, Яков Посельский с Ириной Венжер и многие другие, главным образом, из художественного кино.
Во время войны в Алма-Ате был страшный антисемитизм, просто нельзя было пройти. Меня называли жидовкой, хотя я армянка. Борис шутя сказал мне: «Сэда, ты носи крест, чтобы они к тебе не приставали».
Когда приехали Вертовы, мой муж находился в командировке. Он вернулся, я рассказала ему о приезде Вертова, и Борис сразу пошел в гостиницу. Они познакомились и подружились. Мы стали очень близки. Такая теплая и чистая дружба. Вертову дали делать киножурнал «Советский Казахстан». Я заведовала монтажной и работала с Вертовым и Свиловой монтажницей. Потом отвозила эти киножурналы на прокатный склад и видела, как они там грудами лежали нетронутые. Их даже не показывали никому. Так они и провалялись на складе всю войну.
Октябрь 2002 г.
Пумпянская С. «Я мечтала работать на киностудии» [Инт. Евг. Цымбала] // Киноведческие записки. 2003. № 62.