Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
«Творческий азарт, своеобразное мышление, собранность»
Папанов о Рязанове

Я считаю Эльдара Александровича Рязанова своим кинематографическим отцом. Произошло это так. Я уже был вполне сложившимся театральным актером и не помышлял о кинематографе. Однажды за кулисами Зеленого театра в саду «Эрмитаж», где шли тогда спектакли Театра сатиры, появился молодой человек некинематографической наружности. Он, скорее, был похож на десятиклассника с веселыми, озорными глазами. Одет был буднично, держался застенчиво, говорил негромко. Я был удивлен, когда он, отрекомендовавшись кинорежиссером, предложил мне сниматься в его картине. Признаться, всерьез я его тогда не принял. Уж очень не вязался весь его облик с привычным представлением о режиссере кино. К тому же все мои попытки войти в мир кино оставались бесплодными; я с этим смирился и считал вполне закономерным, привык видеть на экране красивые лица и уж никак не мог представить себя в паре с Любовью Орловой или Мариной Ладыниной. Словом, я высказал полную незаинтересованность предложением Рязанова. Может быть, этим разжег азарт. Он снова пришел на спектакль «Дамоклов меч», где я играл роль Боксера. И все-таки настоял на своем. Именно этот «некинематографического вида» человек впервые увидел во мне, вопреки собственным моим понятиям, актера экрана.

«Человек ниоткуда». Реж. Э. Рязанов. 1961

Я с интересом прочитал прекрасный сценарий «Человек ниоткуда», написанный Леонидом Зориным для Рязанова. Вскоре начались съемки.

Роль, которую мне предложил режиссер, была необычной: фактически мне предстояло играть четырех людей, разных по профессиям и внешнему облику. Единственное, но вполне существенное, что их объединяло, был потребительский взгляд на мир и соответственно похожие способы существования в жизни. Итак, четыре роли в четырех новеллах — Спортсмен, Вождь племени «тапи», Крохалев и Актер. Задача не из легких, но творчески увлекательная. Мое недоверие к молодому режиссеру развеялось сразу же, как только началась работа. Творческий азарт, своеобразное мышление, собранность, доброжелательное отношение — все эти качества Рязанова-режиссера очень располагали к нему, даже появилась надежда, что, может быть, что-нибудь путное из меня на экране и получится с его помощью.
К тому же я узнал, что у этого юного Рязанова была уже за плечами «Карнавальная ночь» с Игорем Ильинским в центральной роли, имевшая шумный и продолжительный успех. Я не видел фильма, но зато приобрел пластинку с музыкой к нему.

Не мне судить о картине «Человек ниоткуда», но то, что она веселая, за это я ручаюсь. Эльдар Александрович взялся за тему новую в нашем кинематографе. Да и в жизни проблема Снежного человека была по тем временам новой. Тогда всех волновала легенда о странном, человекообразном существе, следы которого якобы были обнаружены в горах. Все наперебой читали газеты, где печатались материалы о результатах экспедиций, посланных на поиски чуда двадцатого века.

— Есть ли Снежный человек? Существует ли он?

Сценарист и режиссер придали этой проблеме парадоксальный ракурс: допустим, Снежный человек существует. Тогда как он будет реагировать на цивилизацию нашего времени, перескочив через столетия развития человечества? Как адаптируется его психика в условиях бурного технического прогресса?

В основе это был сказочный сюжет, но разрешался он вполне реалистическими средствами. Эльдар Александрович взялся за эту работу с определенным прицелом. В парадоксально-сказочном сюжете современной притчи его интересовали люди, характеры. Мои персонажи были олицетворением всего отрицательного, с чем пришлось столкнуться первобытно-наивному Снежному человеку из племени «тапи».

Все наши усилия сводились к тому, чтобы найти сплав условного и реального, чтобы в самых невероятных ситуациях персонажи мои действовали согласно своим характерам, правдиво и искренне, чтобы гротеск вырастал на основе психологической и житейской точности.

Судьба столкнула меня в этой работе с двумя интересными артистами — Сергеем Юрским, который играл Снежного «тапи», и Юрием Яковлевым,— увлеченным наукой Паражаевым. Такие творчески обогащающие встречи будут происходить каждый раз, в каждый новой моей работе с Эльдаром Рязановым.

У него обостренное чутье на исполнителей. Он обладает даром открывать новых артистов и новое в артисте. Так Рязанов открыл для кинематографа Людмилу Гурченко, обнаружил Ларису Голубкину, увидел и пригласил Иннокентия Смоктуновского на центральную комедийную роль Юрия Деточкина в фильме «Берегись автомобиля», разгадав не обнаруженный до того времени исключительный комедийный дар актера. Состоялось подлинное открытие — трагедийный артист предстал в новом, комедийном качестве. Это бывает не так часто. Но когда случается такое, отдаешь должное смелости режиссера, его умению видеть в артисте скрытое, глубинное. До Смоктуновского и Рязанова так комедийные характеры в кинематографе не играли.

Теперь время создало ту дистанцию, c которой можно понять особенности творческого почерка Эльдара Рязанова, его особый метод работы с актерами. Он пришел в кинематограф, когда в кинокомедии начинался довольно бурный процесс приближения к жизненной правде. Комедийные герои в его лентах становились все более достоверными, выхваченными из действительности, узнаваемыми. Я не открою «кинематографической Америки», если скажу, что найти смешное в реальной жизни и в реальных людях очень трудно. Значительно труднее, чем придумать или повторить уже бытовавшие так называемые комедийные ситуации, перипетии, сфабриковать на кинематографическом конвейере «веселящий» персонаж. Мне, к сожалению, также приходилось сниматься в подобных фильмах с псевдо-жизненными коллизиями. Что говорить, работать на таком материале не так уж сложно, но очень неинтересно, скучно. И результаты бывают весьма печальными, хотя и смешными. Зато когда повезет, как повезло мне с ролью Сокола-Кружкина в «Берегись автомобиля», то вспоминаешь об этой работе над ролью с большим удовольствием и благодарностью.

«Берегись автомобиля». Реж. Э. Рязанов. 1966

С фильма «Берегись автомобиля», как мне думается, начался новый этап в творчестве Эльдара Рязанова. Он стремился в этой работе уйти от чисто развлекательной комедии к комедии социальной, где юмор, смех — не самоцель, а способ внутреннего выявления проблем жизни.

Прошло уж много лет, а кинокомедия «Берегись автомобиля» остается одной из значительнейших в этом жанре. И прежде всего значительна проблема, поднятая в ней. Атмосфера жизненной подлинности, преломленная особым, комедийным способом, перешла со страниц повести Эльдара Рязанова и Эмиля Брагинского на экран.

Работать над этой кинокомедией было интересно и увлекательно. Мне досталась роль сложная, социально узнаваемая, с недостатками и достоинствами, точно обнаруженными в действительности. Роль давала простор мысли и фантазии. Такой материал пробуждает желание привнести в создаваемый характер и свои жизненные наблюдения, свои размышления, вступить в творческое соревнование с авторами, глубже и полнее вскрыть образ.
Мой «герой» —Сокол-Кружкин поначалу не открылся мне новым содержанием и необычными гранями характера. Лишь после длительных социальных и психологических «раскопок» удалось обнаружить его «новаторское» нутро мещанина, ловко мимикрирующего тунеядца, идейного спекулянта, человека, изрядно преуспевшего в демагогии. Эльдар Александрович не торопил, не делал рационалистических подсказок. Он умело подводил к сути образа, делал это как-то незаметно, ненавязчиво; именно в зашифрованное™ сути персонажа и в то же время наглой откровенности его неблаговидных поступков была для меня притягательная сила этого характера. Было радостно, что критика высоко оценила эту ленту Рязанова, а в моей работе отметила узнаваемость и достоверность. Именно к этому я стремился вместе с режиссером.

На съемочной площадке Рязанов всегда собран, весел, деятелен. Не так-то просто незнакомому с ним человеку отыскать режиссера в многолюдной толпе в павильоне. Никак не догадаешься, что человек, передвигающий вместе с рабочими декорации или осветительную аппаратуру, и есть режиссер. Он и сейчас, будучи зрелым мастером кинокомедии, не ощущает себя главнокомандующим. Он солдат, он наравне со всеми.
И вот еще одно драгоценное качество Рязанова: он не на словах — на деле осуществляет полное творческое равноправие. Рязанов уважает художника в каждом человеке на съемочной площадке, с интересом прислушивается к мнениям актеров, операторов, ассистентов, рабочих. Он не злоупотребляет режиссерским вето. Вернее, он себе его единолично и бесповоротно не присваивает. Может быть, в последний момент он и пользуется им, но лишь в интересах дела.

Но нельзя сказать, что режиссер приходит на площадку только с совещательным голосом, ибо все у него заранее обдумано, решено. Просто он никогда не отказывается от возможности проверить свой замысел, не отмахивается от творческих предложений, не замыкается. Он легко открывает свои режиссерские карты и актерам и техникеским работникам. Он не скажет, а тем более не прикажет: «Это убрать, это передвинуть!» — прежде чем не объяснит, зачем это надо, как это будет выглядеть в кадре, на кинопленке.

На репетициях режиссер не любит учить актеров с голоса, предпочитает добираться до сути характера, учитывая возможности актера, ставит в предлагаемые обстоятельства, фантазирует. Он точно ощущает темпо-ритм каждой роли и остро чувствует соотношение актеров, их особенности, стилистику, мастерски составляя исполнительский колер.

Кажется, всегда, в любой напряженной ситуации Рязанов получает удовольствие от своего труда. С ним трудиться радостно каждому, потому что удовольствие это искреннее, ненаигранное, заразительное для всех, кто вступает с ним в контакт. Создается атмосфера товарищеской взаимопомощи, доброжелательства, творческой увлеченности. И в этом сказывается талант художника.
Я ни разу не видел Рязанова в минорном настроении. Это, очевидно, оттого, что он человек с обостренным чувством юмора, жизнерадостный, жизнелюбивый. Если говорить об отрицательных качествах Эльдара Александровича, которые проявлялись на съемочной площадке, то это — слишком высокий мажорный градус настроения, чрезмерность веселья во время работы. Иногда мне казалось (может быть, из-за суеверных соображений), что необходимо остановить это веселье, не смеяться самим над комедией или перипетиями наших «героев». Во мне говорило привычное опасение, которое знакомо, вероятно, многим, занимающимся созданием смеха,— самим-то нам смешно, а будут ли смеяться зрители? Нужна же в работе над комедией хоть какая-то доля серьезности. Это ведь принято. Словом, хотелось чего-то привычного. Хотелось, чтобы режиссер был привычно серьезным или пусть хотя бы надел личину серьезности. Но не тут-то было!

В самом Рязанове, так же как в его творчестве, нет стандарта. Здесь-то, вероятно, и таятся главные корни своеобразия Эльдара Рязанова — человека и режиссера. Стандарт отсутствует в его восприятии жизни, во взаимоотношениях с актерами, в понимании жанра комедии, которому он предан беспредельно. Принято, например, считать, что комедиографы — люди мрачные в жизни. Но и этот канон нарушен. Не знаю более ровного, жизнерадостного человека, чем Эльдар Александрович.

Рязанов любит репетировать с актерами, и картины его актерские, то есть дающие возможность актеру проявиться в полную силу. Он постоянен в своих творческих привязанностях, не подходит к актеру потребительски, с позиций типажа, наиболее нужного режиссеру в данной работе, типажа, о котором потом забывают. Не помню случая, когда, приступая к новой ленте, Эльдар Александрович не предложил бы мне работать вместе с ним. Это могут подтвердать и другие актеры — И. Ильинский, Е. Евстигнеев, С. Юрский, Ю. Яковлев. А такая режиссерская верность— не часто встречается в кинематографе.

Он использует свою труппу — различных актеров из различных театров — как хороший художественный руководитель театра, пробуя их каждый раз в ином качестве. Не эксплуатирует уже найденное. Часто его можно видеть в зале театра. Он внимательно следит за тем, что делают актеры на сцене и на экране.

Эльдар Рязанов начал свою режиссерскую жизнь с кинокомедий. И остается верен этому нелегкому жанру. Я не знаю ни одной его попытки к отступлению. Такое постоянство вызывает глубокое уважение.

Мне посчастливилось сниматься в четырех его комедиях: «Человек ниоткуда», короткометражной ленте «Как создавался Робинзон» по И. Ильфу и Е. Петрову, «Дайте жалобную книгу» и «Берегись автомобиля». Все это произошло в довольно сжатый временной отрезок. От встречи к встрече ощущалось стремительное возмужание режиссера, быстрое восхождение к художественной зрелости. Уже в первых двух картинах — о Снежном человеке и о редакторе-перестраховщике — чувствовался особый режиссерский почерк. В фильме «Дайте жалобную книгу» Рязанов уже вплотную подошел к кинокомедии, где в основу положена жизненно верная ситуация.

По моему, Эльдар Рязанов самой природой создан для того, чтобы снимать кинокомедии. В нем наилучшим образом сочетаются все психофизические данные, необходимые современному режиссеру для работы в этом жанре. Я не представляю Рязанова неулыбающимся. Вместе с актерами он радуется любой находке, даже если она «от лукавого», даже если она затем и не войдет в картину, но рождена искренней заинтересованностью. Рязанов живо принимает любую фантазию актера, никогда не подавляет актерскую инициативу. Людям с ним тепло. Жадность в работе у него неутолимая. Если все мои мысли о Рязанове свести в формулу, то можно сказать — талантливый режиссер и очень хороший человек.
Интересно было бы сделать такой эксперимент: дать Эльдару Рязанову поставить трагедию. Допустим, одно из произведений Федора Михайловича Достоевского. Убежден, что он смог бы на первый план поставить все светлое, радостное, жизнеутверждающее, что заложено в трагедийнейшеи из всех русских писателей.

Уверенность эта проистекает из того, что в комедиях Эльдара Рязанова обязательно присутствуют не только комедийные мотивы. Комедийную мелодию, как правило, сопровождают драматические, а иногда даже трагедийные обертоны. Стоит только вспомнить сцены из «Берегись автомобиля», в которых Иннокентий Смоктуновский достигает поистине драматических высот. Отдавая должное исключительному таланту артиста, мы ничуть не умалим его достижений, если скажем, что это заслуга и режиссера. Рязанов свободно владеет самыми сложными регистрами высокого искусства комедии. Вспомните, например, финальную сцену встречи у троллейбуса Деточкина и его возлюбленной, где артисту предоставлены широкие возможности использовать любые оттенки своей многокрасочной палитры.

Мне думается, что Рязанов может пробовать свои силы и в социальной драме и в трагедии. Я бы хотел посмотреть такую его работу. Мне это интересно потому, что трудно предугадать, какими путями пойдет режиссер. Постоянная неожиданность Рязанова особенно привлекательна и любопытна.

Но я убежден, что в любом жанре осталась бы неизменной сущность Рязанова — его жизнеутверждающее восприятие мира.

Папанов А. Верность режиссера // Эльдар Рязанов. М.: Искусство. 1974. С. 130-138.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera