В театре имени Станиславского Урбанский стал играть много и разнообразно. И довольно быстро к нему пришел успех: обилие ролей, хвалебные рецензии, ведущее положение в труппе, зрительская любовь.
Этот успех пришел к нему по праву — он был щедро одарен. Но каждый раз, когда я смотрел его спектакли, меня не покидало ощущение, что театр нерасчетливо использует дарование этого артиста. Его часто занимали в слабых, несовершенных пьесах, излишне эксплуатировали в ролях одного и того же плана.
Актерской природе Урбанского была близка высокая трагедия, романтический взлет. Ему требовалась драматургия особого настроя. По-моему, все богатство актерской игры Урбанского на сценических подмотсках так и не раскрылось. Не смотря на успех и признание, его беспрерывно мучали сомнения. Какая-то неуверенность и внутренняя незащищенность делали его подчас колючим.
В кино у него была более счастливая судьба. Здесь ему предлагали более интересный и близкий его дарованию материал. И с каждым фильмом неизменно росло его мастерство. Мне запомнились не только замечательно сыгранные куски в “Чистом небе” или драматическая сцена из “Баллады о солдате”, но и эпизод в “ Испытательном сроке”. Он появился в этом фильме лишь на какую-то минуту, но оставался в памяти надолго.
Он непрестанно рвался к большой теме, к серьезному разговору с экрана и со сцены. Я встретил его весной минувшего года. Он был неспокойный, какой-то взбаламученный, недовольный и собой, и театром, и последним фильмом «Большая руда». А потом я его вновь увидел в дни работы над «Директором» — счастливого, ясного, переполненного энергией. Ему казалось, что в этой работе он вновь сможет высказаться всерьез.
Наверное, ему бы это удалось.
О. Табаков. : «Евгений Урбанский»// издательство «Искусство»