Екатерина Вторая, щедро награждая своих любовников и фаворитов, не любила долго думать о том, кто будет платить за ее любовные утехи. По приказу коронованной Мессалины, императорские межевщики выезжали на место, вбивали колья в землю — и тысячи крестьян попадали в рабство человеку, все достоин-ства которого состояло в том, что он сумел понравиться «матери отечества». Иногда отрезались и земли, принадлежавшие помещичьим крестьянам. Разумеется, в таких случаях помещики не восставали против тяжелой царской десницы. Они знали: за карающей правой десницей — всегда спешит милостивая левая рука. За землю, отнятую в их исконных имениях, помещикам предоставлялись обширные владения с богатейшими угодьями в Оренбургской, Уральской и других восточных губерниях.

Вот почему, когда межевщики фаворита императрицы графа Орлова захватили часть земель помещика Гринева, последний быстро утешился решением переселить часть своих крестьян в Оренбургскую губернию. Для наблюдения за переселением помещик Гринев решил послать своего молодого сына на военную службу в Белоозерскую крепость, благо последнему пришел уже возраст, когда — по добрым дворянским традициям — пора перестать гонять голубей. Вместе с управляющим — крепостным интендантом Савельичем, молодой Гринев отправляется в путь.

Российская вьюга останавливает в поле его возок. И может быть, здесь и кончилось бы приключение гвардии сержанта Гринева, если бы встречный прохожий не вывел застрявший в снегу возок в Белоозерскую крепость.

Не столько из благодарности, сколько из желания подчеркнуть свою самостоятельность, гвардии сержант подарил прохожему полтину и новый заячий тулуп.

В крепости между тем шла своя жизнь. Комендант Миронов в домашнем халате учил солдат военной муштре, его жена под охраной солдатских штыков обмеривала и обвешивала башкиров, а капитанская дочь Маша Миронова ссорилась со своим женихом — артиллерийским поручиком Швабриным-Шваневичем. Предтеча декабристов Швабрин-Шваневич читал «богоотступные книги», говорил «всяческие неприятные вещи», помогал колонисткам тащить тяжелые ведра с водой, заступался за обиженных башкиров. Нет, не о таком муже мечтала бедная Маша.

Приезд в крепость сержанта Гринева, который хоть и не был очень умен, но умел ухарски носить мундир, чувствительно читать краденные стихи и отбирал у башкирских крестьян их земли, разрешил все сомнения Маши: она стала невестой Гринева.

Между тем, Пугачев поднял восстание против Екатерины. Началось движение, замечательное по ярко выраженной воле крестьянской бедноты не только к своему экономическому раскрепощению, но и к захвату политической власти. Знамя «мужицкого царя» — единственного символа государственной власти того времени, лозунг похода на Москву, манифест о раскрепощении крестьян и конфискации помещичьих земель, огромный охват движением важнейших центров тогдашней России, участие в нем уральских рабочих, которые захватили заводы и стали лить на них пушки для армии Пугачева, — все это свидетельствует о высокой для того времени политической зрелости восстания против помещичьей власти. Замечательно при этом, что это восстание малокультурных крестьян, возникшее в ту эпоху, когда вся Европа билась еще в когтях первобытного звериного национализма, сумело разрешить национальный вопрос. Народности Урала, Сибири и Киргизии — башкиры, казаки, русские, татары, чуваши и др. дружно бились в рядах пугачевской армии за государство, которое должно было обеспечить им свободу экономического и культурного развития.

Революционный ураган опрокинул жизнь и взаимоотношения мирных обывателей Белоозерской крепости. Старики Мироновы были убиты во время штурма крепости. Швабрин-Шваневич решительно примкнул к Пугачеву, Савельич стал главным интендантом армии восставших. А Маша и Гринев? Машу спас Швабрин, об’явив ее своей невестой, а Гринев был помилован и произведен в писаря самим Пугачевым, который оказался его старым знакомцем — «прохожим».

Пугачев со своей армией подошел к Оренбургу. Сюда же против Пугачева двинулась многочисленная армия Татищева.

Исход сражения был решен: Пугачев с небольшой свитой казаков успел спастись, но вскоре те же казаки выдали его царскому правительству.

Между тем, пьяный Гринев был арестован екатерининскими гусарами и заключен в тюрьму по обвинению в государственной измене.

Маша спешит в Петербург к царице хлопотать за Гринева. В Царскосельском парке она встречает царицу, приняв ее за придворную даму, Маша рассказывает царице о своем деле. Неизвестно, как отнеслась бы Екатерина к ее просьбе, если бы не одна случайная фраза Маши о красоте Гринева. Сердце старой Мессалины взыграло: Гринев был немедленно освобожден из тюрьмы, передан в руки портных и парикмахеров и напомаженный, напудренный и разодетый торжественно введен в опочивальню импера-трицы...

Простоватому Гриневу не удалось, однако, занять место Потемкина. «Ничего особенного», так формулировала «мать отечества» свои впечатления о Гриневе.

В раззолоченной придворной карете увозит Маша домой своего «гвардии сержанта».

В железной клетке везет Пугачева на казнь маленький, злой старичок Суворов.

«Что призадумался, ворон?»

«Я не ворон, а вороненок, а ворон еще далеко, но прилетит».

Слова Пугачева оказались вещими. Прошли века. Ворон прилетел в образе Октябрьской революции и мощным ударом клюва навсегда убил помещиков и капиталистов.

Шкловский В. «Капитанская дочка». Либретто. М., Л.: Теакинопечать. 1929.