Актеры обращаются к режиссуре не только потому, что хотят расширить диапазон своего творчества, а чаще всего потому, что это более независимый способ существования в искусстве.

В 1965 году П. Кадочников совместно с Г. Казан­ским поставил героическую комедию «Музыканты од­ного полка». Для него это было возвращением к своим истокам: тридцать лет назад Б. В. Зон предпринял по­пытку экранизировать пьесу Д. Дэля «Музыкантская команда». Попытка не удалась. Фильм был остановлен на стадии сценария.

Неосуществившийся замысел учителя воплотил в жизнь его ученик.

Критика встретила «Музыкантов» доброжелатель­но, среди других актеров особенно отметив Кадочнико­ва, который «с интересно найденной и несколько не­ожиданной для него характерностью сыграл роль непо­воротливого и внешне угрюмого, но отчаянно смелого и озорного музыканта Чулковского».

Режиссерски фильм был сделан добротно, но от­крытием не стал. Через несколько лет Кадочников экранизирует «Снегурочку». Это тоже дань далекому про­шлому: весенняя сказка А. Н. Островского была диплом­ным спектаклем курса, на котором он учился в Ленинградском институте сценических искусств. Павел играл Леля.

«Снегурочка» привлекла внимание Кадочникова еще и тем, что в ней очень важное место занимает при­рода — через нее человек познает любовь, полноту и радость жизни, учится у нее мудрости, через нее приоб­щается к прекрасному.

Русская природа была любовью Кадочникова с ма­лых лет, до немого восторга, до благоговения.

«Мое детство проходило в постоянном общении с природой, — пишет он в своей книге. — Вероятно, по­этому мне так милы и дороги поля и леса, восходы и заходы солнца, голубое небо и грозовые тучи. И в не­жном шелесте камышей, и в раскатах грома мне всегда слышится дивная музыка.

Очень люблю бродить по лесам и болотам с ружьем или в холодный осенний день пробираться на лодке че­рез пожелтевшие камыши. И не потому, что мне непре­менно надо подстрелить красноносого крохаля. Пусть он летит своей дорогой! С меня достаточно и того, что увидел птицу в полете.

Мне по душе встреча с морозом и пургой. Пусть ве­тер поет свои песни, бросает в лицо колючие охапки снега. Мне радостно оттого, что борюсь с ним, пони­маю его песни!

По сердцу мне и в сказочной красоте молчаливый, зеленый лес, как в «Снегурочке» Александра Николае­вича Островского...

Родная русская природа! Сколько благородных, воз­вышенных поэтических образов ты щедро даришь нам, рождаешь в наших сердцах! Сколько раз, как добрая мать, ты терпеливо выслушивала нас, давала мудрые советы, придавала сил для жизни даже в самые тяжкие минуты!»

Фильм снимался не в павильонных декорациях, а в живописных местах, где А.Н.Островский писал свою весеннюю сказку: в селе Щелыково Костромской об­ласти, а также под Ленинградом.

Это была радостная, светлая картина о любви, как основе жизни, о стремлении к счастью и о достижении его. Ценой жизни... Холодное сердце Снегурочки поз­нает «сладкий дар» природы — любовь и тает под ве­сенними лучами бога Ярилы. «Пусть гибну я, любви одно мгновение дороже мне годов тоски и слез!» — вос­клицает она.

Интересно, что во Франции фильм шел под назва­нием «Все про любовь».

Картина очень зрелищная. В ней воспроизведены старинные русские обычаи и обряды: проводы масле­ницы, с играми, катанием с гор, с веселыми шествиями, пением веснянок, с хороводами и плясками. Кадочни­ков играл царя Берендея. В экранном Берендее многие увидели постаревшего и помудревшего Леля — дип­ломной роли актера.

В оценке фильма критики не были единодушны.

Одни считали, что из фильма ушла поэзия, мечта: их «убил» костюмно-бутафорский натурализм фильма, усиленный бытовым стилем актерской игры. Другие, напротив, выделяли в картине фабульную линию на­родной сказки, где гибель в финале Снегурочки была закономерной, а потому не омрачала радости беренде­ев, славящих бога Солнца Ярилу и красоту мира, кото­рый он освещал.

«Снегурочка», говорил Кадочников, — это поэтиче­ская проповедь высоких нравственных ценностей, красо­ты человеческих чувств. Это гимн могучей, вечно обнов­ляющейся природе. Обращаясь к этой пьесе А. Н. Ост­ровского, он хотел воскресить во многом забытые и утраченные богатства национальной русской культуры. Его Берендей — труженик, философ, уверенный в том, что мир держится Правдой и Совестью. А царство, ко­торым он правит, воплощает мечту народа о стране, где властвуют доброта, справедливость, красота, искусст­во, любовь.

И зрители поняли, что хотел сказать режиссер сво­им фильмом.

Ленинградец В. П. Серебровский писал ему:

«Уважаемый Павел Петрович! Наконец-то появилась «Снегурочка»! С большим удо­вольствием смотрел я этот гимн любви. Ваш опыт пока­зывает, что и классические произведения столетней-давности могут звучать злободневно и свежо в наше время. Благодаря Вашей трактовке пьесы, речь Берендея обраще­на как бы в зал к зрителям. Сейчас, когда прямо или кос­венно (но нередко) выступают против русского языка и русского искусства, появление этого фильма особенно своевременно. Мне было обидно, что фильм Ваш шел в «Великане» так мало, в то время как какая-то «графиня» со шпажными боями идет две недели. Вкус надо воспиты­вать. Я имею в виду хороший вкус. А кинопрокат скорее потакает дурным вкусам. Видимо, в этом дело. Большое спасибо за хороший фильм! Настоящие ки­нозрители его оценят по достоинству. Желаю Вам успехов в Ваших дальнейших трудах. Я ничего не сказал о Ваших заслугах как актера. Но ведь Ваша игра всегда на высоте. Это общеизвестно.

С приветом В. П. Серебровский. 30 мая 1970 г.».

ЛИАНА ПОЛУХИНА. : «Павел Кадочников» // Популярное издание «Алгоритм-Книга» 2007.