Анатолий Петрович Кторов — человек и актер — прожил огромную жизнь. Его первыми восхищенными зрителями были люди 20-х годов, те, кто смотрел «Процесс о трех миллионах», те, кто смеялся над похождениями героев «Праздника святого Йоргена». Но в равной степени его талант потрясал и зрителей новых поколений, хотя Кторов снимался редко, а в театре тоже не был баловнем судьбы. Своеобразие его жизни в искусстве — следствие его характера, его таланта, его представлений о том, что валено и не важно в нашем деле. Помню свое первое впечатление от кторовских героев, сыгранных еще в немом кино. Он играл аферистов, прохвостов, мошенников, но делал это с каким-то невероятным подчеркнутым изяществом. Можно сказать, что он играл «благородных жуликов» или благородно играл жуликов. Это благородство в зависимости от содержания могло быть иронично-пародийным и служило тонкому актерскому расчету. Но краски артистического таланта, которыми Кторов наделял своих экранных героев, были во многом его собственными «красками», сутью его личности. Я бы сказал, что Кторов был одним из самых благородных людей и артистов, с которыми мне приходилось встречаться. Внутреннее благородство и достоинство сквозили во всем облике актера, в его художническом поведении, в его неприязни ко всякой внутритеатральной суете. Он был человеком достаточно замкнутым, умным, ироничным, а это, вероятно, качества, мало подходящие для постоянного актерского успеха.
Постоянного успеха и не было. Были приливы и отливы: иногда очередного «прилива» Кторов мог ожидать десятилетие. Многие роли, которые он должен был сыграть, он не сыграл. От многих отказывался сам. И все же он пришел к новым поколениям зрителей, пришел и на сцене, и на экране. Редкостный сплав характера и дарования оказался как нельзя кстати в двух его замечательных созданиях. Я имею в виду роль старого князя Болконского в фильме С. Бондарчука «Война и мир» и образ английского драматурга Бернарда Шоу в спектакле МХАТа «Милый лжец» по пьесе Дж. Килти. Этих кторовских героев мало что связывает, кроме упомянутого мною умного, тонкого, ироничного благородства души. Скупая, четкая манера игры, любовь к острой и емкой характерности, глубочайший психологизм как бы одухотворялись в этих ролях внутренним светом и высотой актерской личности. Наверное, поэтому спектакль «Милый лжец», появившийся в одни из самых тяжелых периодов — «отлива» от искусства МХАТа живой жизни, стал напоминанием о том, что же есть настоящий театр, что есть настоящий актер и что, наконец, есть жизнь человеческого духа, которую мы все пытаемся постичь.
Тайна нераздельности актерской и человеческой личности в искусстве Анатолия Петровича Кторова была явлена в этих работах с редкостной полнотой.

Ефремов О. Анатолий Кторов // Искусство кино. 1981. № 4. С. 149.