Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
«Я влип в историю, буквально»
Работа над ролью Ивана Грозного

(с Александром Яценко беседует Андрей Архангельский лля газеты «Огонек», 2020) 

Прежде чем сыграть Ивана Грозного (одноименный сериал вышел на телеканале «Россия» в ноябре 2020-го), вы в сериале «Екатерина» играли Петра III. Когда играешь царя, это что-то меняет или нет? Или вообще — все равно, кого играть?

Нет, ничего не меняет. Просто когда играешь известного человека, историческую личность, тем более противоречивую — испытываешь больше страха. Хотя в этот раз начиналось все как-то легко. Позвали на пробы, я согласился — я вообще люблю пробоваться. Это как тренировка внутренняя: приходишь, пробуешь безответственно, не задумываясь. Конечно, когда я услышал: «пробы на роль Ивана Грозного» — я с юмором это воспринял. Попробовался и забыл. Но когда через месяц примерно позвонили: «Тебя утвердили, Саш» — мне стало страшно. Знаете, бывает такое чувство: понимаешь, что влип. Влип в историю, буквально.

«Грозный». Реж. Алексей Андрианов. 2020

Поначалу мне вообще ничего не нравилось, прежде всего я сам. Правда, меня отправили к прекрасным пластикам, они сделали маску, слепок с моего лица — он теперь где-то там лежит, на студии. С этим слепком пластики работали, приделывали всякие брови, носы. Странное получилось лицо. Я подумал про себя: «Да ну, Саня, какой из тебя Грозный, вообще». Пластики доделали мне нос, я в первый раз надел парик, а там в это время был еще один актер, мой партнер, мы хорошо знакомы. Пока меня гримировали, он за всем этим в зеркало наблюдал. В какой-то момент спрашивает: «Саня, это ты, что ли?» «Да», — отвечаю. Я и сам не понял, что это я.

Грим Ивана Грозного у нас не в первый раз в кино делают. Опыт большой.

Это все страшно тяжело технически. У меня были пробы в разных гримах, мне клеили практически все лицо, и в итоге для того, чтобы более или менее органично улыбнуться, нужно растягивать рот на всю ширину, как в фильме ужасов. Ты не понимаешь, что с тобой и где находишься, меня одолевала масса сомнений. Еще эти громоздкие костюмы... Вообще не понятно, как в этом ходить. Потом я научился в царском кафтане жить и даже не засыпать. Потому что если ты в нем даже просто приляжешь, то все разрушится — и тебя опять поведут на грим, и опять придется все переклеивать. Я придумал одну штуку. Сделал себе ортопедический каркас для спины — чтобы ровная была. Обычно у меня, когда устаю, такое сутулое вообще состояние. А тут мне показалось, что для царя это непозволительно — ходить с расслабленной спиной. Но я не на каждую сцену каркас надевал — долго в нем находиться невозможно. Первый съемочный день был в Кремлевских палатах, и я помню, что он длился бесконечно. Я в первый день съемок всегда переживаю, такая у меня привычка. А дальше уже как в воду кидаешься и плывешь. Пытаешься слушать режиссера, иногда споришь. Я, кажется, один или два раза с режиссером все-таки поспорил. И он почему-то сразу согласился.

<...>

А сегодня вообще принято обсуждать героя, разбирать его — то, что в театре называется «застольный период»?

Нет, в сериалах это не принято. Кроме того, сценарий буквально на ходу переписывался, дописывался, сокращался. Пока мне не дали некий условный финальный вариант — мол, смотри, мы там что-то сократили, убрали. Конечно, это не самый удобный вариант для актера — когда все на ходу меняется. Гораздо лучше, когда все заранее, когда есть время подумать, уварить, не торопиться... Так у Бори Хлебникова — всегда до съемок идет проговаривание текста. К началу съемок ты уже в курсе характеров всех героев, не только собственного, и уже не так паникуешь. А тут, в телесериале, все быстро, и ошибки неизбежны. Эти мои ошибки мне потом не дают покоя, я не сплю, хочу их исправить. Так и происходит внутренняя проработка роли. Постепенно рождается характер, персонаж, и тебе понятны разные амплитуды героя. В итоге мне не стыдно за то, что получилось на экране.

Получился действительно противоречивый персонаж, еще не безнадежный, не тот, которого потом, в старости, играет Маковецкий.

Ну да, так и было задумано: пока он влюблен в свою жену, у него есть надежда. Когда человек влюблен, он хочет лучше стать. В этом смысле мне была абсолютно понятна мотивация героя. При этом он остается мнительным человеком — и день ото дня все больше. Я, конечно, читал знаменитую переписку Грозного с Курбским. Выражаясь современным языком, Курбский его постоянно троллит — прямо вот по пять страниц, и все с юмором. Ты, мол, на себя посмотри, как бы тебе с ума не сойти — края потерял, берегов не видишь. Курбский, я считаю, правильно поступал — такой у него характер, независимый. Он человек мыслящий, рассуждающий, и он не захотел приносить себя в жертву. Мне многое дала их переписка, я как бы со стороны увидел свой персонаж — не все же ему комплименты слышать да здравицы...

<...>

Редко какой актер удостаивается сегодня эссе, журналистского портрета. Я таких про вас насчитал три или четыре, причем в специализированных киножурналах. Я даже выписал цитаты: «трогательная расфокусированность», «уникальное сочетание растерянной ранимости и невероятной решимости», «теневой герой нашего времени». И практически все авторы, не сговариваясь, делают акцент на вашем голосе, на его своеобразии, потому что какие-то судьбоносные вещи вы произносите обычно тихим голосом. А еще вы выразительно умеете молчать в кадре. Кто вас этому учил — молчать и говорить тихо?

Даже не знаю, что сказать... У меня со сценической речью в ГИТИСе всегда были проблемы. На первом курсе мне поставили «два» по сценречи и чуть не отчислили из-за этого. На втором мой прекрасный педагог Антонина Михайловна сказала мне: «Надо просто заниматься. Делать что-то с твоим неповторимым голосом». Ну, конечно, она ничего не говорила про «неповторимый», она просто сказала, что надо работать. Я и работал. Где-то ближе к пятому курсу говорю: «Антонина Михайловна, ну зачем нам все эти дыхательные упражнения — наверх, туда и сюда... Как чувствуешь — так и делай, не задумываясь». А она мне: «Вот для этого и нужно было сперва освоить технику, чтобы остальное само пришло к тебе». Но я все равно этого долго не понимал. И роли мне поначалу давали какие-то молчаливые, потому что я по натуре, как мне кажется, косноязычный. Правда, могу, когда выпиваю, нести всякую чушь без остановки — в этот момент у меня, что называется, язык развязывается. Кто-то считает, что это даже смешно. Хлебников (режиссер Борис Хлебников. — «О»), например, уверен, что у меня есть чувство юмора. Но если честно, я всегда боялся разговоров. Вот даже интервью. Потому что, по сути, и не знаю что сказать.

«Грозный». Реж. Алексей Андрианов. 2020

<...>

Вот вы окончили ГИТИС, и перед вами как перед любым начинающим актером дилемма: играть что попало, лишь бы тебя запоминали, чтобы узнавали, или выбирать роли, отказываться от проходных, искать себя. Как вы решали для себя этот вопрос именно в начале карьеры?

Конечно, кажется, ответ очевиден: нужно выбирать, не играть что попало... но это так в теории, в жизни все сложнее или, наоборот, прозаичнее. Моя актерская жизнь была в каком-то смысле предрешена, когда я снялся у Бахтиёра Худойназарова в «Шике» (2003), это сразу наложило на меня печать артхаусного актера. Да и мне, в общем, нравилось сниматься у небанальных режиссеров. На самом деле я много пробовался, и очень многое поначалу не получалось. Или предлагали сценарий сериала, серий на 90, и я вообще не понимал, что с этим делать. Честно пытался одолеть, складывал эту гору бумаги вот такими стопками, брался, бросал, снова начинал... Меня опять куда-то не брали, а на одних пробах я поругался с режиссером, и он сказал что-то вроде «да кто ты такой».

Один раз пришел на «Мосфильм», а меня там охранники...

...Не хотели пускать?

Не хотели. Думали, какой-то человек с улицы незаконно решил проникнуть, так сказать, на территорию. На самом деле это было очень интересное время, мы были все наэлектризованные какие-то. Вбегаешь на «Мосфильм», открываешь двери, а вахтер тебе устало: «Вы читать умеете? Там же написано: актеры не нужны». Но мне это даже нравилось, я считал, что нужно ходить на все вообще пробы, никогда не говорить себе «не пойду». Всегда нужно пробовать — вдруг что-то выйдет? На пробах можно делать какие-то вещи совсем безбашенные, ты там ни к чему не привязан. При этом важно, конечно, понимать, куда идешь сниматься.

<...>

Архангельский А. «Я влип в историю, буквально» // Огонек. №50. 2020

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera