Десятая муза насчитывает всего около семидесяти пяти лет существования — время в историческом масштабе весьма малое. Поэтому актер, играющий в фильмах всего лет десять, уже несомненно является участником или, по крайней мере, свидетелем важных событий развития киноискусства. Тех же, чьи фамилии в титрах стали появляться еще до войны, с уважением относят к старейшим деятелям кино.
Как же оценивать такого актера, который впервые снялся в 1918 году, достиг огромной популярности в двадцатые годы и по сей день продолжает плодотворно трудиться в кинематографе?
Его мы с полным правом можем назвать ровесником советского киноискусства. Таков народный артист республики, лауреат Государственной премии Федор Михайлович Никитин.
...Оживленно движутся по проспекту легкие извозчичьи пролетки и неуклюжие телеги ломовиков. Изредка промчится коробкообразный фордик, оставляя за собой сиреневое облако выхлопных газов, или проползет старый грузовик, развозивший, вероятно, еще красногвардейцев накануне Октября. У Аничкина моста сутолока: шустрые мальчишки продают папиросы в пачках и поштучно; торговки с лотками яблок, пирожков, орехов, конфет пронзительными голосами зазывают покупателей. Тут же мрачные личности предлагают из-под полы такое, что на расстоянии постороннему глазу и не рассмотреть. Быстро идут прохожие, торопясь по своим делам, — и вдруг в гул города вестниками торжествующего будущего властно врываются звонкая трель горна и дробь барабана. Это пионеры. Впереди знаменосец с гордо развевающимся алым стягом. С удивлением и любопытством смотрят прохожие, недоброжелательно глядят торговки и даже из окон подвальной пивной, куда донеслись звуки пионерского марша, заглушая тоскливые «кирпичики» кривого трактирного гармониста, выглянули небритые, взлохмаченное физиономии завсегдатаев — кто же мог нарушить их пьяный уют? Примерно так представляется город в кадрах кинофильма «Катька Бумажный Ранет», и таким в действительности был Ленинград в 1926 году, когда сюда приехал принятый в труппу Большого драматического театра молодой актер Федор Никитин.
За плечами у него двадцать шесть лет жизни — трудной и напряженной. С десятилетнего возраста мечта о сцене. В 1917 году она осуществилась. Ф. Никитин принят в Сибиряковский театр в Одессе на должность актера-сотрудника, которому приходилось играть все.
Постепенно складывалось амплуа — «герой-простак». Руководители труппы утверждали, что именно такие характеры наиболее подходят для внешних и внутренних данных актера.
К этим же годам относятся, как вспоминает сам артист, его первые опыты работы в кинематографе. Еще в 1918 г., находясь в Одессе, он снялся в маленькой роли грума в фильме «Тереза Ракен». Позднее в 1923 г., когда актерская судьба забросила его на Дальний Восток, Ф. Никитин участвовал в съемках фильма режиссера И. Калабухова «Контрабандисты» ("Пост № 18"). Однако в то время о кино он серьезно не думал, его по-прежнему привлекал театр. И как только представилась возможность, Ф. Никитин поступает во вторую студию МХАТ.
В этом храме театрального искусства все было связано с бессмертными образами Чехова и Горького. Здесь эти образы представали в неповторимом исполнении великих корифеев сцены. Здесь нельзя было просто учиться, здесь нужно было всего себя целиком отдать творчеству.
У молодого Ф. Никитина было достаточно таланта и трудолюбия, чтобы сразу включиться в сложный учебный процесс студии. Он работал под руководством выдающегося театрального педагога Вахтанга Мчеделова. С ним занимались артисты студии Николай Баталов и Леонид Баратов — замечательные мастера советского театра. Многому научился у них Ф. Никитин: и великому искусству актерского перевоплощения, и сложным тайнам актерского мастерства. Здесь были отшлифованы профессиональные навыки, без которых бессилен самый большой талант.
И вот Ф. Никитин приглашен в Большой драматический театр, в театр революционной драмы, родившийся в первые месяцы советской власти. У колыбели этого театра стояли М. Горький и А. Блок, на сцене его играли Ю. Юрьев и Н. Монахов. Чего же еще мог желать начинающий актер? Скоро театр вернется с гастролей, и он получит свою первую роль, но однажды Ф. Никитин прочел объявление на последней странице газеты: «Ленинградская фабрика Совкино приглашает актеров на съемку фильма режиссеров Ф. Эрмлера и Э. Иогансона «Катька Бумажный Ранет». Молодой актер и не подозревал тогда, что его судьба уже предрешена.
...Капает редкий дождь, громадный монумент, кажется, уходит в низкие черные тучи. Поднимается с мокрого камня лохматая голова, мрачным взглядом окидывает бронзовую императрицу и коротко бросает «стерва». Это Вадька Завражин, по прозвищу «интеллигент», герой кинокартины «Катька Бумажный Ранет» — укладывается спать под фонарем в Екатерининском саду. Образ, второстепенный в сценарии, благодаря таланту Ф. Никитина стал центральным в фильме. Озлобленный, угрюмый, но в то же время инертный и мягкотелый — таким Вадим предстает перед зрителем в первых кадрах картины. Но вот появляется торговка Катька; ласка и забота этой женщины совершенно меняют Вадима, дают ему возможность проявить все свои хорошие качества. Он трогательно ухаживает за ее ребенком, приходит в полное отчаяние, когда не в силах оказать сопротивление Семке Жгуту и по-ребячески торжествует, задержав его. С исключительной убедительностью скупыми средствами немого кино раскрывает актер сложнейшие эмоции. А ведь это происходило в двадцатые годы, когда в ходу была теория, утверждавшая, что кинообраз в силу специфики кино не способен к развитию и изменению, но должен быть задан раз и навсегда. Не случайно еще во время съемок кое-кто упрекал Ф. Никитина в театральности создаваемого им характера. Однако именно то, что молодой актер одним из первых в советском кино смог создать развивающийся образ, а не традиционную статичную киномаску, стало его замечательным творческим достижением.
Зрители исключительно хорошо приняли картину, а Ф. Никитин прочно укрепил свое положение в кинематографе и почти сразу же получил от режиссера Ф. Эрмлера предложение сниматься в новой картине. Судьба интеллигентов, честных и преданных своему делу, но выброшенных революционными потрясениями из привычного уклада и не сразу нашедших свое место в новых условиях, — тема исключительно актуальная для революционных лет. Именно ей и был посвящен кинофильм «Дом в сугробах». Петроград, 1919 год. Воздух скован холодом, кругом застывшие сугробы, дома словно вмерз-ли в них. Все, кто могут держать винтовку, ушли на борьбу с Юденичем. По безлюдной улице медленно движется сгорбленная под тяжестью вязанки дров фигура. Это музыкант. В руках скудный паек, а на лице отчаяние и горе. Никакой надежды впереди. Продан рояль — единственный источник существования, да и к чему музыка в такое время. Но ошибся музыкант. Оказывается, искусство нужно освобожденному народу. И вот он уже играет вернувшимся с фронта красноармейцам. Вначале с трудом слушаются отвыкшие от упражнений пальцы, но с каждым мгновением их движения все увереннее, и с каждым новым аккордом все крепче надежда стать активным участником новой жизни.
Вот это сложное перерождение характера, его путь от безысходности к утверждению себя в новых условиях блестяще показывает актер. Буквально каждое движение продумано и пережито, ничего лишнего, позерского, все естественно и нужно.
Иная актерская задача встала перед Никитиным в фильме Ф. Эрмлера «Парижским сапожник».
Его Кирик — глухонемой сапожник, отделенный от мира и людей стеной безмолвия. Но это не мешает ему быть отзывчивым и справедливым. Когда комсомолка Катя оклеветана грязной сплетней, он в негодовании. Самое сильное место в картине — кадры в комитете комсомола. Кирик жестикуляцией и мимикой пытается раскрыть правду. Его жесты исключительно нервны, порывисты, сам он преисполнен волнения, резкими движениями оборачивается он то к одному, то к другому — поймут ли, поверят? И какой радостью светится лицо Кирика, когда он догадывается — поняли, поверили.
Задуманный как произведение, направленное против моральной распущенности среди отдельных комсомольцев, фильм, благодаря исключительно интересному решению образа Кирика, затронул проблемы более широкие. Он показал утверждение новых социалистических отношений между людьми.
«Обломок империи» — следующий эрмлеровский фильм, в котором снимался Ф. Никитин. Это — одна из значительнейших кинолент 20-х годов. К унтер-офицеру Филимонову, контуженному на фронте в первую мировую войну, спустя много лет возвращается память, и он, словно на фантастической машине времени, в один миг преодолевает десятилетний отрезок времени, прошедшего после свержения старого мира. Как все необычно, незнакомо кругом. Не стало «чистой» публики, городовых, нет на деньгах царского герба, вместо хозяина делами фабрики заправляет какой-то «фабком»; там, где были трущобы, высятся светлые высокие дома. С трудом Филимонов понимает происходящее, а когда, наконец, понял, становится сознательным рабочим на фабрике, беспредельно преданным советской власти. В том, что эта картина приобрела такую яркую партийно-политическую тенденциозность, несомненная заслуга актера Ф. Никитина, создавшего центральный образ. Кадры, в которых показано, как у Филимонова проясняется память, можно отнести к самым большим актерским удачам в советском немом кино. Тупой, потерянный взгляд Филимонова переходит с предмета на предмет и останавливается на швейной машине. Филимонов начинает медленно вращать ручку, движется игла, вертится колесо, и тут возникают ассоциации в сознании — треск пулемета, взрывы снарядов, лицо молодой жены. Взгляд Филимонова становится осмысленным, губы что-то шепчут, идет мучительный процесс вспоминания. И не вина актера, что чрезмерное обилие зрительных ассоциаций в стиле экспрессионистической живописи, иной раз затрудняет восприятие основной темы. Но зритель все-таки в первую очередь запоминает не Христа в противогазе, не танк, наезжающий на распятие, а напряженные возбужденные глаза Филимонова, вспомнившего, наконец, прошлое.
Некоторые критики, имея ввиду образы Филимонова и Кирика, упрекали актера в стремлении к физиологизму. С этим нельзя согласиться.
Разумеется, и глухонемой Кирик, и потерявший память Филимонов отличаются от нормальных, здоровых людей, и актер своей игрой был обязан это подчеркнуть. Но в том то и заслуга Ф. Никитина, что прежде всего он показывает социальную сущность образа. «Обломок империи» — сугубо социальный фильм, утверждающий преимущество нового строя. Эту тему актер решает настолько безупречно, что спустя сорок лет после создания картины (а для кино это целая эпоха), образ Филимонова продолжает волновать и восхищать зрителя, о чем свидетельствует повторный выпуск фильма на экран в наши дни.
Любовь к сложно-эмоциональным характерам приводит Ф. Никитина к режиссеру В. Фейнбергу, работавшему над кинодрамой «Инженер Елагин». Здесь актер создает образ Николая-эмигранта и вредителя, тайно заброшенного вражеской агентурой в нашу страну. Центральным моментом фильма является встреча Николая с отцом — честным советским инженером (его играл Н. Монахов). Отец убеждается в предательстве сына и передает его в руки советского правосудия. В трактовке этой роли Ф. Никитин решительно избегает какого-либо шаржирования. Он показывает хитрого и умного врага, справиться с которым нелегко.
Пробовал свои силы Ф. Никитин и в кинокомедии, создав интересный образ печатника Муркина в киноленте Э. Иогансона «Жизнь на полный ход». В основе этого произведения — конфликт с женой на бытовой почве — тема довольно актуальная в то время. Жену Муркина удачно сыграла артистка М. Таут-Корсо. Фильм был настолько хорошо принят публикой, что спустя пять лет, в 1935 году, его озвучили и снова выпустили на экран.
Запоминаются и образы, созданные актером в фильмах начала 30-х годов: «Королевские матросы» и «Первый взвод».
В первой кинокартине, поставленной режиссером В. Брауном, повествуется о революционизирующем влиянии, которое оказывает Советский Союз на капиталистический мир. Ф. Никитин создает благородный и запоминающийся образ английского коммуниста О’Бриена. Нужно рассказать товарищам правду, раскрыть гнусные замыслы боцмана, но ведь монологи невозможны в немом кино. И вот актер вместе с режиссером находят любопытный прием: весь этот рассказ в кабачке О’Бриен ведет на куклах, играя перед товарищами своеобразный символический спектакль и поясняя его мимикой и жестами.
«Первый взвод» режиссера В. Корша-Саблина — звуковой фильм. Здесь для Ф. Никитина открылась возможность обогатить зримый кинообраз великой силой слова. Большой театральный опыт позволил актеру сразу овладеть словом в кино, что для многих, чисто кинематографических мастеров, иногда являлось непреодолимым препятствием.
Его прапорщик Великанов — либеральничающий демагог, прикрывающийся оборонческой фразеологией. Интересно показывает актер выступление Великанова перед солдатами, которых он призывает остаться на фронте. Заученные движения дешевого оратора, трескучие, громкие слова, наигранная поза героизма, лживость, которую выдает пустой, трусоватый взгляд — вот штрихи, рисующие этого человека.
Однако как раз в звуковых фильмах 1930-х годов Ф. Никитин снимался очень мало. Кроме уже названной картины, ему пришлось играть еще в кинодраме И. Трауберга «Для вас найдется работа», где он создал образ немецкого коммуниста Отто, и в картине В. Легошина «Белеет парус одинокий». Здесь он исполнил роль отца Пети — учителя Бачея. «Очень хорошо обрисована петина семья —учитель Бачей и его домочадцы» — отмечается в «Очерках истории советского кино» (М" 1959, т. 2, стр. 543).
Итак, в 30-е годы Ф. Никитин очень мало работает в кино. Основная работа в это время идет в театре — в труппе Ленинградского нового ТЮЗа, куда он вступил в 1936 году и где он создал целый ряд великолепных исключительно ярких театральных образов.
Ленинградские зрители тех лет хорошо помнили хмурого, злого Советника в замечательной постановке сказки Е. Шварца «Снежная королева». Длинный, сухопарый, с автоматически-размеренными движениями, в четырехугольных громадных очках, скрипучим голосом назидательно изрекающий «все идет, как должно — дважды два четыре», — не человек, а говорящая бесчувственная машина. Или бедный кукольный мастер Шапиро из пьесы А. Бруштейн «Голубое и розовое», забитый, запуганный, но человек с золотым сердцем и добрейшей душой. А как необычен Пимен в пушкинском «Борисе Годунове». Куда девались его традиционная величавость и спокойствие? Их нет и в помине, зато сколько внутреннего напряжения, страха, тревоги. Да разве можно «не ведать ни жалости, ни гнева», когда кровь льется на родной земле.
В грозные годы Великой Отечественной войны Ф. М. Никитин сначала — боец народного ополчения, а с осени 1941 г. актер в агитвзводе Ленинградского фронта. Играть приходилось на передовой, иногда буквально в нескольких десятках метров от противника. Некоторые артисты взвода погибли или были ранены. Об этом трудном, но героическом времени Ф. Никитин рассказал в своих воспоминаниях: «...Мы стали агитвзводом Ленфронта. Это был особый взвод: на одном плече у каждого винтовка, на другом ящик с гримом. Обслуживали передовую... Я был счастлив по-настоящему, чувствовал себя в ладу с самим собой, был связан со всем народом в трудный его час.» («Искусство кино», 1967, № 10)
После окончания войны, в 1948 году Ф. Никитина приглашает режиссер Г. Рошаль на съемки кинокартины «Академик Иван Павлов» и поручает ему роль Званцева, являющегося идейным противником ученого-материалиста. В этой роли актер достигает большой убедительности. Снимался Никитин и в следующей картине Г. Рошаля «Мусоргский» в роли замечательного композитора Даргомыжского. Это наиболее запоминающийся характер из всего творческого окружения Мусоргского. Актеру прекрасно удалось передать человечность Даргомыжского и в то же время его независимость и гордость.
С различными режиссерами работает Ф. Никитин в 50-60-е годы. Он снимается у Ф. Эрмлера в «Великой силе» (академик Рублев), у С. Васильева в «Героях Шипки» (Лорд Дерби), у И. Анненского в «Княжне Мери» (князь Лиговский) и у многих других. Как у каждого актера, были у него образы удачные, были и неудачные. Но, как правило, неудачи вызывались обстоятельствами, независящими от мастерства. Такими оказались выступления в фильмах «Черемушки» (режиссер Г. Раппапорт) и «Барьер неизвестности» (режиссер Н. Курихин), шаблонная драматургия которых не представила актеру возможностей для развития характера. Но там, где сценарный материал, пусть даже небольшой по объему, давал возможность развернуть актерское дарование, получалась великолепная работа. Всего несколько минут видит зритель на экране английского посла лорда Дерби, но уже трудно забыть этого холеного, высокомерного английского аристократа. Необычайно выразителен был великий князь в фильме «Римский-Корсаков» (режиссеров Г. Рошаля и Г. Казанского) с его жестокостью и упрямством. Великолепен Никитин и в кинокартине «Невеста» по рассказу А. П. Чехова. Благодушен и терпим отец Андрей, и мирских радостей не сторонится, и даже либеральные речи иногда заводит. И в то же время как это чуждо и враждебно всему живому.
Интересно работал Ф. Никитин в фильмах, посвященных В. И. Ленину. В картинах режиссера М. Донского о семье Ульяновых: «Сердце матери» и «Верность матери» Ф. Никитин создает совершенно противоположные по своему характеру образы.
В первом фильме он предстает в роли обер-прокурора Неклюдова. Холодная маска вместо лица, безжизненный, злобный взгляд, внешне подчеркнутая вежливость садиста — таков портрет блюстителя монархических устоев. А во второй картине актер стал добрым и веселым доктором Любским, домашним врачом и другом семьи Ульяновых. Просто удивляешься, как смог он, по сути дела, в одном произведении создать характеры столь несходные.
В кинокартине «На одной планете» Ф. Никитин показывает нам директора архива министерства иностранных дел, человека весьма чуждого революции, но которому без дела невмоготу. И вот по собственному почину он приходит в архив, чтобы работать у непонятныхдля него большевиков, и с удивлением начинает понимать, что новая власть готова признать его опыт и его труд. Своеобразный характер создает Никитин и в фильме «Первый посетитель». Кассир благотворительного учреждения — вот он появляется, перевязанный клетчатым платком в натянутой на плечи форменной шинели, шаркая ногами в огромных ботах, и по одному этому облику, словно по книге, можно прочесть все его прошлое. Выходец из низов, угодливым и верным служением он достиг теплого местечка в бюрократическом лабиринте старого режима. И вот, на тебе — все устои рушатся, все благоприобретенное пошло прахом, кругом все так запутано и непривычно. Озлобился старик, с неприязнью смотрит он на новый мир. И хотя этот образ занимает очень немного места в кинофильме, актер вкладывает в него так много внутреннего содержания, что этот персонаж выделяется из ряда иных прочих. Даже в совсем крохотной роли киоскера-газетчика в двухчастевой киноновелле «Собирающий облака» (режиссер А. Игишев) Ф. Никитин сумел создать ярко выразительный образ.
Среди последних кинематографических работ Федора Михайловича исключительно интересна «Лебединая песня», поставленная режиссером Ю. Могилевцевым на студии «Ленфильм» по одноактной пьесе А. П. Чехова. Это короткометражное произведение, по существу, является экранизированным монологом. Старый актер Светловидов (его играет Ф. Никитин) заснул в своей уборной после бенефиса. И вот ночь в пустом театре, где никого нет, кроме него и старого суфлера. Вереницей проходят в памяти роли, успех, овации, признание, и одновременно возникает чувство сожаления, сознание, что, может быть, иная жизнь была бы счастливее. Целый комплекс сложнейших эмоций развернут перед зрителем: гордость за прожитое, сомнение, страх перед приближающейся смертью. Как прекрасно обыграны и дрожащая в руке свеча, и остатки грима на лице, и смешное театральное одеяние, в котором сейчас на сцене, черной, словно могила, тесно и неуютно мятущейся душе актера. Этот короткий фильм — огромная творческая удача Ф. Никитина.
В кинокартине Г. Рошаля «Они живут рядом», законченной в 1968 году, актер создает весьма примечательный и довольно типичный образ профессора Калитина — человека углубленного в науку и желающего полностью освободить себя от бремени административных и хозяйственных работ в руководимом им институте. Однако это, в общем-то похвальное для ученого намерение, имело и оборотную сторону: в институт пролезают неучи и карьеристы, к которым профессор Калитин относится терпимо, ибо они охотно берутся за все эти неприятные административные дела. Таким образом, его хорошие побуждения заниматься только наукой приводят как раз к совершенно обратному — к засилию в институте бездарных и случайных людей. Эта актерская работа сделана Ф. Никитиным очень тонко и убедительно.
И, конечно, большим творческим достижением является образ отчима Дианы в последнем фильме В. Дербенева «Рыцарь мечты». С легким прищуром глаз, с мягким, чуть укоризненным взглядом, словно говоря «ай, ай, как нехорошо», Ф. Никитин рисует законченный тип интеллигентнейшего мерзавца, какие еще нет-нет да и встретятся на житейском пути. Такой не выйдет из себя, не оскорбит, не обругает, а с мятной вежливой улыбкой сделает гадость своему ближнему. И все это показано актером без нажима, без гротескового преувеличения, просто и убедительно.
В более чем шестидесяти кинофильмах снялся Федор Михайлович Никитин. Свыше трехсот ролей сыграно в театре. Ленинградцы горячо принимали выступления артиста на сцене драматического театра им. Комиссаржевской, ведущим актером которого он состоял с 1943 по 1959 г. Именно там были им сыграны роли, принесшие большой актерский успех и признание: Райский в инсценировке «Обрыва» И. А. Гончарова; Дон Хозе в пьесе Ф. Дюмануара и А. Д’Эннери «Дон Сезар де Базан»; Кузовкин в «Нахлебнике» И. С. Тургенева; Грацианский в «Русском лесе» по роману Л. Леонова; академик Квашнин в «Третьей молодости» братьев Тур (роль, которую Федор Михайлович считает наиболее удачной).
Федор Михайлович не только актер. Он прекрасный педагог, и весь свой профессиональный опыт передает молодежи. Двенадцать лет он руководил во Дворце культуры им. Первой Пятилетки студией, из которой вышло около тридцати профессиональных актеров. Среди учеников студии известная артистка Татьяна Доронина. Пять лет Ф. Никитин вел курс в Ленинградском театральном институте. Поставленные им в институте спектакли «Иркутская история» А. Арбузова и «Три сестры» А. П. Чехова были отнесены к лучшим студенческим спектаклям.
Сейчас народный артист РСФСР Ф. М. Никитин ведущий актер студии киноактера при «Ленфильме», он руководит актерской секцией Ленинградского отделения Союза кинематографистов СССР. За плечами большая плодотворная жизнь, но Федор Михайлович полон энергии, и можно смело говорить о его новом творческом подъеме. В разных городах идут съемки, несхожие образы теснятся, ожидая выхода на экран. Дед Еремей («Трое» по повести М. Горького, режиссер И. Анненский), комедийный Кащей Бессмертный («Веселое волшебство», режиссер Б. Рыцарев), зловещий фашистский дипломат в остросюжетной картине «Один из нас» (режиссер Г. Полока), начальник штаба царской армии генерал Алексеев («Февраль» по роману М. Козакова «Крушение империи», режиссер В. Корш-Саблин) — вот ближайшие встречи с артистом. А за ними — новые творческие планы, новые пробы и съемки, новые экранные образы.
Липинский Н. Народный артист РСФСР Федор Никитин. Л.: Бюро пропаганды советского киноискусства, 1969.