(...) И вот уже триллер про страшную Розовую Куклу, выдвигающийся из стиля бойкой детской штриховки и гуашевой мазни — «Розовая кукла» Валентина Олыпванга. И графическая, лиричная — в манере приветливых иллюстраций в детских книжках конца 60-х — история о внучке и бабушке в «Бабушке» Андрея Золотухина.
Кстати, именно об этих двух последних работах и можно говорить вместе, в них есть чуть заметное взаимодополняющее мерцание — наверно, потому, что обе сняты по сценариям Надежды Кожушаной. По мнению многих, эти два фильма — наиболее принципиальные для отечественного текущего анимационного сезона, и поэтому остановимся на них подробнее.
Обе картины сняты в конце прошлого года в Екатеринбурге, это дебюты художников, которые не один год работали с известными режиссерами студии. Любопытно, что драматургия Надежды Кожушаной странным образом нашла более свободное и более адекватное воплощение именно здесь, в анимационных работах (чем даже в 35-миллиметровых фильмах). Собственно, их редкостная художественная полноценность как раз в фантастическом слиянии сценарной основы и изобразительной техники. Оба сценария каждым своим шажком, взмахом, паузой идеально пропитывает технику исполнения и стилистику, удивляя органикой взаимодействия душевных перипетий с фактурой линий, замывкой тени, штриховой волной.
Когда смотришь эти истории, то сами собой возникают желания ощутить (или придумать) литературный «испод». В «Бабушке» можно заметить отголоски Маканина — в суховатой скрупулезности не проговариваемого. Местами абрисы героев взывают к теням советского детского рассказа. Но больше всего — раннего Битова с его тесненными скрупулезной явью туманными повествованиями о теплых страхах детства. (Все имена здесь подразумевают кавычки, поскольку они значат нечто обобщенное, «самоизменяющееся» по требованию смысла, в связи с которым привлекаются).
«Розовая кукла» — гуще по фактуре (это живопись по стеклу и целлулоиду, а «Бабушка» — карандаш на кальке). Жанр — «ужастик», в котором волшебным образом соединяется страшное в стиле грустного Андерсена — пессимистические видения температурящего ребенка, и в стиле Петрушевской — когда едко и весело скворчит коммуналыцина.
Да, особая прелесть «Бабушки» и «Розовой куклы» в том, что изображение можно ощущать как овеществляющуюся на наших глазах прозу — линии, рисованные острием сюжета, тают, навевая смыслы и образы, как это происходит с буквами, если перед нами страница с полноценным текстом.
М. Дроздова. Плавучая галерея. Экран и Сцена . 1997. 9 – 16 окт.