Фильм, складывавшийся в голове Протазанова и работавших с ним сценаристов, имел с «Аэлитой» Толстого весьма отдаленное сходство. По мотивам толстовского сюжета А. Файко и Оцеп, а вслед за ними и Протазанов, как по канве, вышивали новое произведение. Разумеется, ни один из них не сомневался, что обогащает Толстого. Впрочем, так поступают многие кинематографисты, предпочитая при экранизации классики «авторские решения» куда более уместной в таких случаях интерпретации...

Я уже успел представить читателю Алексея Михайловича Файко, тогда молодого талантливого драматурга, чья пьеса «Озеро Люль» шла с огромным успехом. Его соавтор Федор Александрович Оцеп — старый знакомый Протазанова. Вместе с Оцепом Яков Александрович писал в 1916 году сценарий «Пиковой дамы», Оцеп был и автором сценария другого известного фильма — «Поликушка». После «Аэлиты» вместе с А. Файко Оцеп написал сценарий «Папиросница от Моссельпрома», вместе с В. Туркиным — «Коллежский регистратор», с О. Леонидовым — «Кукла с миллионами». Затем занялся режиссурой, поставив «Мисс Менд», «Земля в плену» и уже в Германии «Живой труп» с В. Пудовкиным в главной роли. Не вернувшись после «Живого трупа» на родину, Ф. А. Оцеп работал в Германии, Франции, отсидел несколько лет в фашистском концлагере, а затем переехал в Соединенные Штаты, где умер в 1949 году...

Работали оба сценариста над «Аэлитой» крайне напряженно.

«Протазанову очень хотелось сделать что-то современное, — вспоминал А. Файко. — Работа над сценарием шла не быстро и не гладко. Протазанов предъявлял всякие требования. Мой соавтор Оцеп даже захворал от переутомления, а Протазанов все искал, все добивался чего-то нового, более интересного...»

«Аэлита» была благодарным материалом для экранизации. Локальность рассказа, острый сюжет, интересные образы главных персонажей — интеллигента Лося и буденновского командира Гусева, вложившего шашку в ножны, но грезившего о мировой революции, — все это раскрывало большие возможности и перед сценаристами и перед режиссером.

Противопоставление двух миров — старого (Толстой разместил его на Марсе) и нового, революционного, начавшего свою жизнь на Земле, Протазанов хотел обострить до предела. Он понимал: речь идет о поворотном пункте истории и хотел продемонстрировать этот поворот всему миру. Желание коллектива «Руси» выдать новую ленту на международный экран, где правдивая информация о революционной России была еще явно недостаточной, ему отлично известно.

Героев Толстого — Лося и Гусева — авторы сценария наделили новыми качествами, а кроме того, ввели новых персонажей — негодяя инженера Спиридонова (двойника инженера Лося), спекулянта Эрлиха. Авторы придумали несуществующую у Толстого любовную линию. Одним словом, сделали то, что, скорее, следовало бы назвать не экранизацией, а вольной импровизацией на тему, продиктованную желанием как можно полнее показать быт, нравы и характеры России того времени.

Метод сталкивания несовместимого, которым воспользовался Протазанов, противопоставив скрупулезно реалистически выписанной нэповской России фантастический Марс, изображенный скупо и очень условно, был признан лишь через много лет. Вряд ли следует проводить прямые аналогии между протазаиовской «Аэлитой» и романом М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Слишком различный сами произведения и их авторы. Однако общность методов обоих художников, людей одного поколения, несомненна. Но если в романе Булгакова гармонично переплетаются фантастика, сатира и безупречная реалистическая проза, то «Аэлита» предстает перед нами как бы решенной в двух проекциях — немного фантастики и много (значительно больше, чем у Толстого) современности. Разлад, раздвоенность этих линий очевидны, и не приходится удивляться, что Толстому такая переделка пришлась совсем не по вкусу. Спустя десять лет, в интервью корреспонденту «Литературного Ленинграда» по поводу работы над фильмом «Петр I», Толстой сказал:

«Мне ужасно не везло в кинематографе. Фильма „Хромой барин“ была поставлена без моего ведома и разрешения. Я даже не видел ее. Сценарий „Аэлита“ я должен был по условию редактировать. Но все дело кончилось тем, что мне прислали билет на просмотр уже готовой картины. Кстати, фильма вышла, на мой взгляд, неудачная».

Арлазоров М. Протазанов. М.: Искусство, 1973. С. 117-119.