Валентин Васильевич, существует такое понятие «композитор выражает себя в своей музыке». Когда речь идет о писателях, мы хотя бы в первом приближении понимаем, что это означает: человек выражает свои мысли. Но мы почему-то ощущаем, что ин композитор выражает себя в своей музыке, как объяснить этот феномен? Бетховен выражает себя в своей музыке. Что именно Бетховен выражает? Свой талант, свою индивидуальность? И с помощью чего он это делает?

- Если бы Бетховен в своей музыке выражал только себя, мы бы его не имели. Ведь его шедевры, по существу, ничем не отличаются от его же вещей, которые шедеврами не являются. Хотя и в одних, и в других чувствуется Бетховен.

Но тут вот что важно: там, где речь идет о шедеврах, решающим для нас оказывается не то, что их создал Бетховен, а то, что мы ошущаем там нечто, А вот о тех произведениях, где нечто не ощущается, о них говорят: в этом произведении чувствуется мир Бетховена...

Выходит так; если в произведении Моцарта чувствуется только «моцартовость», в произведении Бетховена — «бетховенность», а в произведении Малера - «малеровость», то есть если в них присутствуют все стилистические признаки этих композиторов, но нет вот этого нечто, если нет «бацилл», на которых держатся шедевры - то останется вообще Бетховен, вообще этот, вообще тот и ничего более.

То же самое, кстати, можно сказать о современной музыке структуралистского направления: она действует в зоне вообще - сделанности, а конкретность воплощения в ней ослаблена.

И все-таки, мы выражаем что-то в сочинении или нет?

Мы, конечно же, что-то выражаем, но когда вещь получается, то это уже она себя выражает, а не ты. А вот когда не получается, тогда можно говорить, скорее, о том, что в ней что-то выражает автор. 

Часто говорят: «в этом произведении проявилась яркая индивидуальность автора»... Что это, на Ваш взгляд, означает?

Намой взгляд, это просто общие слова!

Но можем ли все-таки сказать, что творческая индивидуальность соответствует реальной индивидуальности человека?

Конечно, любой человек, если он что-то делает, проявляет себя в своем деле. Даже если сапоги шьет. Это неизбежно.

<...>

А почему все-таки Вы выбрали музыку? Не живопись, не литературу, не архитектуру, а именно музыку, то есть операции со звуками?

Ну нет только не операции! Вот «операции» - это совсем другое! Я, конечно, был дилетантом: не занимался музыкой с пяти лет, не учился в музыкальном училище и не знал никакой гармонии.

Но... сочинял музыку. Почему - не знаю. Когда я сыграл что-то на вступительном экзамене в вечернюю музыкальную школу, это было перед поступлением в строительный институт, члены комиссии сразу почувствовали, что я как-то не так играю. Меня спросили, не сочиняю ли я музыку, а я... не признался, я стеснялся.

Потом очень сожалел об этом, но сразу не признался. Потому что это была тайна. После войны, я был тогда еще подростком, в кинотеатрах показывали фильмы о композиторах.

Они произвели на меня сильное впечатление. Был такой фильм «Юность Шопена». Он меня вообще поразил! Музыку Шопена я тогда услышал впервые, и она меня как-то особо задела!

Перед поступлением в музыкальную школу я брал частные уроки, играл «Революционный этюд» Шопена. Получалось, конечно, в два раза медленнее 

Валентин Васильевич Сильвестров. : ДОЖДАТЬСЯ МУЗЫКИ: Лекции и беседы : По материалам встреч, организованных Сергеем Пилютиковым // Валентин Васильевич Сильвестров