После боев под ст. Ольгинской, в начале марта 1920 г., Добровольческая армия уже не могла противостоять натиску красных, раз в 20 численно превосходивших разбросанные силы добровольцев. Началось страдное отступление к Новороссийску, к Черному морю.
Было отдано распоряжение отправить семьи военных в Новороссийск, для дальнейшего направления их частью в Крым, частью заграницу.
В Ординарческом Эскадроне Штаба Добрармии, прикомандированном в это время к Отдельному Корпусу, были жены офицеров, часто с детьми, которые следовали с эскадроном с самого Харькова. Зная, каким ужасам и унижениям подвергаются с приходом красных семьи добровольцев в оставленных нами городах, я всех дам устроил в поезде, назначенном в распоряжение эскадрона, который и следовал за штабом.
Среди десятка дам в эскадроне была жена корнета Ильина, очаровательная Верочка. Она только что повенчалась с мужем в Харькове, перед самым отступлением.
Очаровательная блондинка. Глаза — светлой бирюзы, пепельные волосы, скромно, по-гимназически, зачесанные. Фигура Авроры. Объект воздыханий всех молодых корнетов эскадрона и, как следствие... ревность ее мужа ко всем, кто немного дольше, чем следует, останавливал на ней свой взгляд. Молодые сердца не уставали любить, мечтать о любви даже на полях сражений. Простительно и понятно каждому, кто почти с 18-летнего возраста окунулся в боевую жизнь, живя только сегодняшним днем. А завтра?..
Словом, Верочка вместе с другим дамским составом эскадрона была отправлена в Новороссийск.
В это время я заболел возвратным тифом в станице Старо-Минской и был отправлен в летучке туда же. Не буду описывать мои перипетии. Я потерял связь с моим эскадроном и дальнейшую судьбу Верочки узнал только в Париже, в двадцатых годах.
Как-то в церкви на рю Дарю в Париже вижу знакомое лицо. Улыбается. Ба! Ильин! Вопросы, восклицания: где был, как живешь? Пошли завтракать.
Спрашиваю о жене; печально говорит: «Увы, я один, Вера осталась в Советской России».
Оказалось, что вагон с нашими дамами, из-за суматохи на железных дорогах того времени, попал вместо Новороссийска в тупик — в Ейск... и там был захвачен красными. Неизвестно, что пережили эти женщины в момент захвата, можно только предполагать, а это было страшно. И корнет только через несколько лет узнал, что Вера вышла замуж за красного командира, начальника отряда, захватившего Ейск, по фамилии Малиновский.
«Верочкина красота ранила даже красное сердце», — подумал я.
— Малиновский — очень известный командир у красных, — сказал Ильин, заикаясь от волнения: он был заика, в особенности в моменты нервности. — Ты, кстати, можешь ее сегодня видеть на экране в советском фильме. Она играет в кинематографе.
Я немедленно вместе с ним направился в кино, где ставили советский фильм; забыл его название. Вера, действительно, в этом фильме играла какую-то видную роль. Не узнать ее было нельзя: те же глаза, профиль, движения...
Прошло лет десять... Как-то встречаемся опять.
— Ты знаешь, я видел Веру в Остенде, в Бельгии! — говорит мой сослуживец.
— На экране? — спрашиваю.
— Нет, в жизни, живой! — Я остолбенел от удивления.
— Ты не по-по-веришь! Я служу шофером у миллионера армянина Гулбекиана. Поехал с ним в Остенде. Как-то раз сижу в машине около отеля, жду хозяина. Смотрю, от нечего делать, в зеркало над рулем машины и наблюдаю публику. Проходящих мало. Вот идет какая-то пара: дама и мужчина. Всматриваюсь в лицо дамы: что-то знакомое мелькнуло в ее лице, походке, улыбке. Повернулся, смотрю уже не через зеркало, а через окно машины... Как ножом кольнуло в сердце... Вера, моя Вера!.. Выскакиваю из машины, бегу к ней, кричу: Вера!.. Та вскрикнула, на момент остолбенела... и бросилась бежать от меня. Я за ней, добежал до двери, хлопнувшей прямо передо мной. Дальше идти было нельзя. Крикнул русское крепкое слово и вернулся в машину.
— И ты не мог добиться встречи с ней? Ведь жена же она была тебе, по любви жена! — говорю я ему с укором.
Мне вчуже было жаль и его и Веру, жаль было и упущенной им возможности хоть перекинуться словом о прошлом.
Два года тому назад корнет Ильин умер от угара в своей жалкой мансарде в Париже. Осталась вдовой его вторая жена, швейцарка.
Вероятно, жена маршала Малиновского, министра обороны СССР, никогда не узнает, что думал о ней ее бывший муж — корнет, ставший шофером в Париже.
Шапошников П. Верочка // Шапошников П. В. На чужих берегах: Рассказы русского офицера за границей. Louvain, 1970. С. 273-275.