Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Важность дозировки
Работа над «Ролью»
«Роль». Реж. Константин Лопушанский. 2012

Вика Смирнова: Вы играете актера Евлахова, который, в свою очередь, играет Плотникова. С одной стороны понятно, почему именно Плотникова. Тут все сложилось: и парадоксальное внешнее сходство, и то странное чувство оцепенения, которое оба переживают в момент, когда один отказывается стрелять в другого. Однако есть ли иные, может быть, столь же интимные обстоятельства, по которым Плотников так интересен Евлахову? Может быть его дневники, его проза?

Максим Суханов: Все же в первую очередь, здесь срабатывает прелесть драматургии. Все эти жизненные обстоятельства, которые возникают и убеждают его стать Плотниковым. И конечно, черты самого Евлахова, связанные с желанием разрушения. Когда он решается на подобный эксперимент, он и от одного из своих «я» отталкивается. Чисто по Фрейду — сначала строит, а потом разрушает.

Ну и потом он же талантливый актер и он верит в то, что евреиновский метод «двойного театра» — единственное возможное направление, в котором современный ему театр должен развиваться. Это, я думаю, главное. А дальше мы уже можем говорить и о прозе, которая его пронимает, и о возможности прожить жизнь по-новому, в совершенно других обстоятельствах, внутри всей этой смуты, революции, поставившей все с ног на голову. Я для себя это так формулирую.

Разумеется, как талантливый человек Евлахов будет искать полярность собственному существованию. Полярность в мысли и в чувстве. Ему нужно, чтобы между этими полярностями возникало... Не хочется называть это драйвом... Скорее, тремоло. Как результат перехода в какую-то совершенно неведомую и страшноватую, но другую реальность.

В. С.: Поначалу читая сценарий, видишь, как много там от Платонова. К примеру, вот это: «Командиру, представлялось, что кто-то роет и пробирается в его покой, под землю. И будто матери его рука трогает его за лицо. А это девочка в холстяной рубахе, став на коленки, быстро-быстро откидывала руками снег, доставая из него голову и плечи командира, приговаривая: Дяденька, дяденька, я девочка Верка, двенадцати лет, вставай, тебя убили...».

С другой стороны, в нем есть много от автора «Преступления и наказания». Ведь у Платонова нет роли, или субъекта, который кого-то может сыграть. А у Достоевского все живут на сцене собственного воображения. Там всегда есть «я» и «не я». Граница. И страшный соблазн ее перейти. Для Вас чего там больше?

М. С.: Для меня, к сожалению, или, к счастью, есть воспоминания о прочитанном и есть мотивации. Ведь внутри каждого человека существует множество «я», и когда спрашивают «ну и где же ты во всем этом?», ты оказываешься одновременно везде. И нет одного единственного, иерархического меня, которое над всем этим главенствует.

<...>

В. С.: Значит, он не только хочет прожить чужую жизнь, но и умереть как Плотников. То есть буквально прожить и его смерть тоже?

М. С.: Я не думаю, что он идет на это, с уверенностью, что дальше — смерть. Он просто не знает об этом.

В. С.: Не знает или не отдает себе отчета?

М. С.: Скорее, второе. И потом, если представить, что дальше будет не смерть, а покой, его это тоже не удовлетворит. Ведь разрушая свою прошлую жизнь, Евлахов будет пытаться создать что-то новое, и так до бесконечности.

В. С.: Роль как естественное человеческое состояние.

М. С.: Да. Я думаю, у многих людей этот алгоритм в жизни присутствует, только в той или иной мере. Тут важны дозировки.

В. С.: У вашего персонажа — в силу того, что он актер — эти дозировки предельные. Он проходит все стадии от катарсиса к опустошению и обратно?

М. С.: Как-то так. Ведь в творчестве нет состояния благости, как только она забрезжит на горизонте, приходит стагнация. Сильнейшая. Поэтому люди искусства — одиночки по химии, и их естественное состояние — это движение от создания к разрушению, по внутренним ущельям самого себя.

<...>

Смирнова В. Две жизни в искусстве // Искусство кино. 03.02.2012

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera